Халина выдыхает, ошарашенная тем, что план Адама сработал, и гадая, сколько времени он проходил с прилепленным к паху бинтом. Она прочищает горло и открывает дверь, давая понять Александре, что ей пора уходить.
– Назвать нас евреями, – бурчит Адам себе под нос, наклоняясь, чтобы натянуть брюки обратно.
Жена хозяина нервно ощупывает блузку, кожа на шее пошла красными пятнами. Она избегает смотреть в глаза Халине и, не говоря ни слова, выходит на лестницу. Халина запирает дверь и ждет, пока затихнут шаги, потом поворачивается к Адаму и качает головой.
Адам разводит руками и пожимает плечами.
– Я не знал, что еще делать.
Халина прикрывает рот. Адам смотрит в пол, потом снова на нее, и когда их глаза встречаются, уголки его губ приподнимаются в улыбке, а Халина молча смеется в ладонь. Ей требуется время, чтобы взять себя в руки. Вытирая слезы, она идет к нему.
– Мог бы предупредить, – говорит она, положив руки на грудь Адама.
– У меня не было времени, – шепчет он, обнимая ее за талию.
– Жалко, что я не видела лица Александры. Она выглядела скверно, когда шла обратно.
– Ее челюсть чуть не упала на пол.
– Ты храбрый мужчина, Адам, – нежно говорит Халина.
– Я везучий мужчина. На самом деле я удивлен, что бинт не отвалился.
– И слава Богу. Ты заставил меня понервничать.
– Прости.
– Оно еще… там?
Халина смотрит вниз между ними.
– Снял, когда Александра уходила. Бинт сводил меня с ума. Я носил его несколько часов. Удивлен, как ты не заметила, что я странно хожу.
Халина снова смеется, качая головой.
– Больно было отдирать? Там внизу… все в порядке?
– Вроде да.
Халина прищуривается. От адреналина кожу покалывает и вдруг становится невозможно сопротивляться теплу Адама.
– Я лучше проверю, – говорит она и, потянувшись к ремню, расстегивает его. Она целует Адама и закрывает глаза, когда его брюки опять падают на пол.
4 августа 1942 года. Поздним вечером гетто в Глинице окружают кордоном из полиции и освещают прожекторами. 100–150 детей и стариков убивают на месте, на следующий день около 10000 оставшихся отправляют по железной дороге в лагерь уничтожения Треблинка.
Armee-Verpflegungs-Lager (AVL), Радом, оккупированная Германией Польша
6 августа 1942 года
Шатко стоя на унитазе в мужском туалете, Белла ждет стука Якова. Одной рукой она держится за стенку кабинки, через локоть перекинуто зимнее пальто, а второй сжимает ручку маленького кожаного чемодана. Дверь кабинки маленькая, Белле неудобно стоять: если она выпрямится, то голову будет видно над кабинкой, если слезет с унитаза – внизу будет видно ноги, да и вообще, если она пошевелится, то рискует упасть или, того хуже, соскользнуть в зловонную дыру между ее ног. Хорошо, что за последние полчаса никто не пришел проверить туалет. Но Белла все равно держится, изо всех сил стараясь не обращать внимания на духоту, боль в пояснице, невыносимую вонь фекалий и застоявшейся мочи. «Быстрее, Яков. Почему так долго?»
Они планируют, если получится, незамеченными сбежать со склада и добраться до расположенного рядом гетто Глинице. Белла все еще цепляется за ниточку надежды, что найдет там своих родителей, живых. Что их пощадили. Но она чувствует. Их нет.
Гетто ликвидировали. Беллу с Яковом предупредили об этом. Друг из польской полиции. Они дружили с Рубеном в школе и были полны надежд, когда его назначили патрулировать территорию. Они думали, он сможет им как-то помочь. Но оба раза, когда Белла сталкивалась с Рубеном, он проходил мимо, даже не кивнув и не взглянув в ее сторону. Конечно, это было неудивительно: теперь это в порядке вещей, такие новые отношения между старыми друзьями. Поэтому для Беллы стало неожиданностью, когда неделю назад Рубен взял ее за руку, втолкнул в кладовку и вошел следом, закрыв за собой дверь. Белла, которая к этому моменту ожидала худшего, молилась, чтобы то, что он задумал сотворить с ней, хотя бы закончилось быстро. Вместо этого Рубен удивил ее, повернувшись к ней с выражением крайнего сожаления на лице.
– Белла, прости, что не замечал тебя, – сказал он едва слышным шепотом. – С меня бы сняли голову, если… в общем, у тебя в гетто семья, да? – спросил он в темноте.
Белла кивнула.
– Я сегодня слышал, что в течение недели Глинице ликвидируют. Останутся какие-то вспомогательные работы, кого-нибудь могут пощадить, отправить на Валовую, но остальных…
Он посмотрел в пол.
Читать дальше