Василь Быков - Повести о войне

— Спят, — с отчаянием проговорил он, — война, а они спят!

— Опять вы за свое, — удивилась она шепотом, — какая война?

— Спят… Как же так? Так все на свете проспать можно. — Сознание Алексея сопротивлялось тишине, требовало каких-то немедленных действий. Нельзя спать, опасно… — Не спите! — вырвалось у него. — Эй, люди! Война!..

— Тише! — вскрикнула и Таня. — Вы их разбудите!

— Война! — повторил Алексей. — Вставайте, делайте что-нибудь.

Из окон уже стали высовываться заспанные физиономии. На балконах появились полуодетые, прямо из постелей фигуры.

— Это правда? — спросила завернутая в одеяло женщина. — Неужели война?..

— Нет, нет! Спите! — умоляюще замахала руками Таня. — Спите!

— Фу-ууу… А я-то, дура, чуть не поверила. Слава богу!

— Пижон в рассрочку! — возмутился на уставленном цветами балконе лысый усач. — Ишь чего выдумал… Вобла!

— Сам ты сурок! — в сердцах выпалил Алексей. — Гляди, бомбу не проспи! — плюнув даже сгоряча, он свернул за угол.

— Набросились, — укорила людей Таня, — телевизор надо смотреть! Это же блокадный солдат, из прошлого… У него же психологическая несовместимость…

— И вы оттуда? — заинтересовалась женщина.

Таня сквозь слезы засмеялась.

— Нет… Я здешняя.

— А кто вы ему?

— Врач.

— Тогда все ясно, — крикнул вдогонку ей усач, — хватили, видно, чистого медицинского!.. Не спите! Не спите! — передразнил он. — А если я только со смены? Чего же мне не спать?

Таня остановилась.

— Некоторые люди и с открытыми глазами спят.

Она ушла.

— Крепко, — пробасил кто-то.

— А что? — подал голос другой. — Разобраться, так… Не проспать бы чего и впрямь.

— Пусть только попробуют, — хмуро ответили ему с соседнего балкона, — на противопожарный случай и у нас есть. Видали на параде?

— Не в этой кишке главная сила.

— А в чем?

— Думай, голова, шляпу куплю.

— Да что там, — неожиданно взял слово усач, — мы вот монтаж нынче с напарником вели на самой верхотуре. Глядим, шарик летит воздушный, голубой… Пусть бы себе летел. Ведь красиво! А напарник, даже не подумав, хвать его. Шарик и лопнул.

— Ты к чему?

— К тому самому… В доброте сила… В душе…

— На напарника валишь, — сказала женщина, — а зачем сам солдата обругал?

На балконах одобрительно рассмеялись.

Кто-то, позевывая, вернулся в комнаты досыпать. Кто-то задумчиво закурил…

Почти в начале проспекта на одном из домов висела табличка: «При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна».

Возле этой таблички Таня и догнала Алексея.

— Мы здесь живем, — сказала она, — окна темные, мамы еще нет… Давай… Давайте поднимемся и подождем ее.

Открыв старый скрипучий шкаф, она достала картонную коробку, а из нее трехпалую солдатскую рукавицу. Натянула ее на руку, прижала к лицу.

— Чья это? — спросил Карпов.

— Отцовская… Отец маме ее подарил. На память… Хочешь есть?

— Не очень.

Она отправилась на кухню и принесла оттуда черствый, но горячий ломоть.

— Больше ничего нет, — растерянно произнесла она, — я его над конфоркой подержала.

С наслаждением вонзил он зубы в хрустящую, царапающую нёбо корочку, напомнившую ему оставшийся во вчерашнем дне скудный военный мир.

— Мало я им еще высказал, суркам этим. Еще бы разок туда попасть, на ту улицу, я бы им… — и осекся, даже потупился под долгим ее взглядом.

— Не спите, не спите… — вспоминая, произнесла Таня. — Я понимаю, Леша, о чем вы… ты… Но они ведь не только что родились. Они вместе с тобой там были… И… после тебя… Десятки лет… Это же они все вокруг сделали… А ты одним махом… Я понимаю, здесь весна, мир… Но… Знаешь, что я решила? Мы пойдем туда, назад, вместе!.. Да, да! Хорошо, что я тоже не замужем, как мама… Это бы помешало…

Он услышал только то, что хотел слышать.

— Не замужем?.. А он… Павел Егорович?.. Разве он не женат?..

— Как же он может быть женат, если она не замужем? — Таня грустно засмеялась.

— Но как же… — Карпов посмотрел на нее в упор. — Кто же… Чья это рукавица?

— Твоя…

Он отшатнулся.

— Значит?..

— Да. Я ведь… Татьяна Алексеевна!.. — она все еще тихо смеялась.

— Но, ей-богу! — вскричал он растерянно. — Не было!.. И рукавицу я не дарил! Я их в гардероб сдал вчера, можешь проверить. Я не дарил…

Она рассказывала, а он недоверчиво, удивленно слушал. Потом молчали. Долго-долго молчали. Она сама не заметила, как положила руки на стол, голову на руки…

«Сколько же это времени сейчас? — подумал Алексей и вдруг почти со страхом ощутил, что лишился своего умения обходиться без часов. — Сколько же сейчас времени? Неужели?..»