Игорь Бондаренко - Такая долгая жизнь

Остановил машину.

Демид вывалился из кабины, набрал горсть снега, одну, вторую. Затолкал в рот.

— Все равно печет, проклятый. Но уже не так сильно.

Залез в кабину.

— Куда ж, дед, ты собрался? — спросил шофер.

Чувствуя приятное тепло, разлившееся внутри, и прилив того настроения, когда тянет на разговоры, Демид ответил:

— Далеко, браток, собрался. Отсюда не видать…

— А все ж таки. Я многие места знаю, — похвалился шофер.

— Э-э-э! Что ты знаешь? Знать бы тебе и видеть, сколько мне!

— Что ты мог видеть, дед? Ты в лесу, наверное, всю жизнь и прожил.

Демид усмехнулся:

— Верно, в лесу жил долго. Медведя вот этими руками ломал…

— Так уж и медведя, — засомневался парень.

Демид махнул рукой. Спирт быстро разобрал его.

— Да что тебе объяснять? Зеленый ты. Цыпленок вылупленный…

— Дед, а хамить не надо. Я этого не люблю. Срок я один отбыл, но, если надо, еще на один пойду.

— Не понравилось? А может, мне не понравилось, что ты меня дедом кличешь. А что касается отсидки, то я не сидел, верно. Но душа у меня не безгрешная — загубил человеческую жизнь.

Говорил он это так, что шофер сразу поверил и сразу сменил тон.

— Как же называть тебя, дедушка, что ли?

— Зови просто Силычем. А тебя как величать?

— Ваня.

— Ну а ты, Ваня, за что в отсидке был? — поинтересовался Демид.

— Вообще-то по дурости, по молодости. Из-за девахи. Говорили мне, что с другим она. Я не верил. Однажды сам своими глазами увидел. Ну и пырнул я его пером. Хоть бы пырнул как следует, а то царапнул, зато срок получил приличный, — как бы ища сочувствия, сказал шофер.

— А чего ж ты его так, царапнул только? Надо было бить как следует, под левое ребро. Это уж дело верное, — со знанием заметил Демид.

— Насоветуешь ты! — Иван покосился встревоженно на Демида.

— Ты не бойсь, — перехватив его взгляд, сказал Демид. — Я теперь смирный.

— Жизнь обломала? — спросил Иван.

— Как тебе сказать? Жизнь прожить — не поле перейти. Как Ольгу похоронил — что-то во мне надорвалось, что-то со мной исделалось.

— Кто Ольга-то была?

Но Демид не ответил, вспоминая свое, далекое. Потом Демид сам заговорил.

— Теперь вот еду к дочке, — сообщил он. — А у тебя дети есть?

— Не обзавелся пока.

— Негоже одному на свете мотаться.

— Успеется, — беззаботно ответил шофер.

Снова помолчали.

— А ты мне нравишься, — неожиданно сказал Иван.

— Я?

— Да. Прямой ты. Весь наружу. Вот проехали мы с тобой совсем немного, а я уже чувствую, что ты за человек. С другим живешь годами, а до нутра его не докопаешься. Хочешь еще выпить?

— Не.

— Тебе на мурманский? Я сейчас поднажму…

Шофер нажал на акселератор, мотор загудел гуще, надрывнее, лес замелькал по бокам.

Успели как раз вовремя.

Вышли на перрон. Поезд уже подходил. Проплыл паровоз в клубах пара, покатились вагоны.

Иван подскочил к одному вагону, когда поезд стал.

— Возьми дедушку, красавица, — обратился он к проводнице.

— А билет есть?

— Есть, есть.

Иван бросил Демидов чемоданчик в тамбур.

— Ну, Силыч, давай пять. Наверное, уже не свидимся: велика земля.

— И ты бывай здоров, Ваня, — сказал Демид.

В вагоне Демид залез на верхнюю полку, там было теплее. Расстелил тулуп и вскоре заснул глубоким сном.

В Москве было людно, суетно.. Хорошо, что вокзал, с которого Демид должен был отправляться в Ростов, находился рядом, через площадь.

На дорогу Демид взял пирожков, неподалеку от вокзала в магазине купил цветастый платок — подарок Ларисе.

Хотел пойти в привокзальный ресторан, но постеснялся. Это тебе не онежская чайная. Ресторан!

Вспомнил Аду, но уже тускло, отрешенно.

В дороге не пил, был молчалив и почти не слезал с полки.

На Марцево попалась ему подвода, и он благополучно добрался до Касперовки. Тут за эти годы мало что изменилось. Он быстро нашел дом Зинаиды — Ольгиной сестры.

Зинаида Порфирьевна встретила его неприветливо. Хотя прошло много лет, она не забыла того, что Демид пожег свое имущество, а мог бы кое-что подкинуть ей.

— Так и шляешься по свету, как бродяга какой, — укоризненно говорила она. — Не иначе ты, Демид, как умом тронутый, если сам, по собственной воле, лишил себя богатства и Ларису кинул на произвол судьбы.

— А твое богатство где? Ты не жгла, не рушила! — сказал Заозерный.

Зинаида Порфирьевна только руками всплеснула:

— Откуда у вдовы богатство? Да и что у нас было? Лавчонка захудалая…

— Не скажи! Захудалая? Вы с Иваном поболе моего имели. Да поприжимистей были. А то, что Ларису кинул, об этом жалею. Вгорячах исделал.