Игорь Бондаренко - Такая долгая жизнь

— Недавно в Германии вышла любопытная книга генерала Баумгартена-Крузиуса «Возмездие-193». В ней описывается ракетный удар по Парижу… Это можно было бы принять за фантастику, если бы не было известно, что существует берлинский ракетодром. Я сам однажды был на этом ракетодроме, — сказал Путивцев.

Приближался день отъезда, 20 декабря.

Жан Рено проводил Путивцева до самой машины.

Здесь они простились. Жан протянул Пантелею Афанасьевичу какую-то коробочку:

— Возьмите.

В коробочке лежал сувенир — маленький аэроплан Блерио, в свое время перелетевший через Ла-Манш.

— Мне будет приятно думать, что мой скромный сувенир где-то в далекой дружественной России, — сказал Жан. — Я был на выставке и видел ваши машины. Самолет Блерио — это вчерашняя слава Франции. Если первые сегодня не мы, то будьте ими вы, русские. Только не эти, не боши!

И слова и сувенир тронули Путивцева. Он не мог оставить подарок француза без ответа. Но у него ничего не нашлось, кроме серебряного полтинника с изображением рабочего с молотом в руках.

Он протянул его Жану:

— Возьмите на память!

— Я буду хранить это, — сказал француз.

Уже когда делегация вернулась в Советский Союз, пришел свежий номер журнала «Эр». В нем была обзорная статья, посвященная XV Международной авиационной выставке. Ее автор писал:

«Русские высказали серьезные опасения, что Франция утратила первенство в авиации и что разговоры Гитлера и Геринга о том, будто Германия и Италия стремятся только к созданию равновесия между Англией и Францией и державами оси Берлин — Рим, на самом деле стоят немного.

В Германии и Италии в последние годы построено много новых авиационных заводов, расширены старые.

Если в ближайшее время мы не реконструируем французскую авиационную промышленность, то в случае войны небо Франции будет беззащитно».

«Немцы приехали! Немцы приехали!» Эта весть быстро разнеслась по заводу. Хотя они еще не приехали, а только должны были приехать.

Накануне рано утром Шатлыгин позвонил Михаилу Путивцеву. В эти часы Путивцев обычно уже был в горкоме.

Михаил Афанасьевич выходил из дому в половине седьмого — в семь, ходьбы до горкома по Ленинской каких-нибудь десять минут, и до девяти, до начала рабочего дня, у него было почти целых два часа свободных. Свободных относительно, конечно. В это время он писал статьи для городской, а иногда и краевой газеты, обдумывал свои выступления.

…В утренние часы хорошо думалось. Партийный актив города и хозяйственники знали, что секретарь горкома с семи утра на месте, но до девяти звонили ему только в экстренных случаях.

Короткие, нетерпеливые звонки телефона — междугородная — нарушили тишину кабинета. Михаил Афанасьевич поднял трубку и услышал тихий, чуть хрипловатый от простуды голос Шатлыгина:

— Хозяин уже не спит?

Михаил привык к этому прозвищу, зная, какой смысл вкладывает Шатлыгин в это слово. Но когда услышал его впервые, обиделся: «Хозяин? Барин, значит! Разве я заслужил этот упрек?»

Шатлыгин тогда почувствовал это, спросил:

— Ты чего накуксился?

— Валерий Валентинович, если я сделаю что-нибудь не так, скажите мне прямо!

— Не понял? — удивился Шатлыгин.

— Вот вы обозвали меня хозяином…

— Ах, вот оно что… — И Шатлыгин, который улыбался крайне редко, улыбнулся. — Ленина надо читать, — наставительно сказал он. — Ленина! Владимир Ильич говорил: мало взять власть, надо научиться хозяйствовать.

— Так вот в каком смысле! — расцвел Михаил.

— А в каком же еще?

И теперь, услышав этот вопрос: «Хозяин уже не спит?» — Путивцев ответил:

— Хозяин должен вставать раньше других…

Михаил всегда был рад встрече, даже телефонному звонку Шатлыгина, и сейчас в его голосе, видно, прозвучало это.

— Ты чему радуешься? — спросил Шатлыгин.

— Радуюсь утру. Помните, Валерий Валентинович, как в песне: «Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река. Кудрявая, что ж ты не рада весеннему пенью гудка?..» Вот сейчас как раз загудел металлургический! Вы же помните его бас — густой, шаляпинский.

Шатлыгин перебил Михаила:

— Ты вот что! Радуйся, конечно, но готовься гостей встречать. Гости не гости, словом, немцы к тебе в город едут. На металлургический завод. От фирмы «Меер». По контракту. Вчера мне позвонили из Москвы, из Наркомата тяжелой промышленности. Завтра немцы должны прибыть к вам. Каким поездом — Москва сообщит тебе дополнительно. Понял?