Владимир Михайлов - В свой смертный час

Остановившись метрах в ста от места своего спуска, Андриевский ощутил сильное беспокойство. Риск был большой, авантюрка могла кончиться для него скверно. Он сам толком не знал, для чего спустился в овраг и чего сумеет этим достичь. Его толкнули на это бесперспективность атаки, бесперспективность, которая была противна его природному здравому смыслу; и обычное его стремление действовать; и опыт; и чутье; и чувство самосохранения, причудливое на войне чувство, готовое смириться с большим риском, если он, этот риск, сулил полную свободу действий. Но впереди Андриевского могло ждать минное поле, противотанковая засада, а сзади — обвинение в уходе с поля боя, трибунал, отправка не домой, а в штрафбат. К тому же этот проклятый снег, на котором танк сверху был виден как на ладони. А перебираться на другой склон было еще рискованнее, машина могла засесть в ручье. Тогда вообще конец!

Сверху в овраг по его следу скатывались две машины.

Первым шел Чигринец, и его водитель, так же как Ткаченко, сумел притормозить у обрыва. За ним несся танк лейтенанта Орлова, и тот с разлета плюхнулся в ручей. Но не опрокинулся. Поелозив, вывернулся вдоль русла и пошел по нему, хлюпая в грязи. Оказалось, что под черной ледяной коркой текла мелкая тихая вода.

Раздумывать больше было не о чем, и Андриевский отогнал беспокойство. Он высунулся из люка. Машина была так накренена, что он чуть не вываливался. Погрозив Орлову кулаком, он замахал руками, приказывая автоматчикам, лежащим в кустах на другой стороне, подойти ближе к нему. Первым поднялся с места старик из Удмуртии и, оглядываясь, заковылял по скользкому склону. За ним потянулись еще четыре десантника.

Аккуратно, на малых оборотах, сзади подъехал Чигринец. Он тоже высунулся из башни, лежа на боку.

— Где остальные? — спросил Андриевский.

— Гоготадзе сгорел, — доложил Чигринец. — А Клепикова — вертухался, вертухался — не нашел.

— Гоготадзе сгорел? — переспросил Борис. — Как думаешь, Женя, пройдем по этому склону? Не завалимся?

— А хто его знает, — неуверенно сказал Чигринец. — Может, и пройдем. А куда думаешь идти?

— Закудыкал! Считаешь, наверху лучше?

— Надо доложиться, — сказал Чигринец.

— После доложим. Если найдем шанс убить медведя…

По ручью подъехала «тридцатьчетверка» Орлова, остановилась рядом с ними, но ее башня почти не поднималась над обрывом и была вровень с их гусеницами.

— А тут идти хорошо. Гладко, — сказал Орлов.

— Зад у тебя гладкий, — вспылил Андриевский. — Как из ямы стрелять будешь?

Орудие у Орлова зашевелилось, но не смогло повернуться влево, мешал откос. Оно могло бить только прямо и направо.

— Свяжись с дураком, — сказал сердито Борис. — Ладно. Пойдешь потихоньку за нами. Может, дальше где вылезешь…

Подошли автоматчики и, остановившись кучкой, слушали разговор. Троим Андриевский приказал перебраться на левый склон и, посматривая, не видно ли мин, идти впереди танков, а двое остальных должны были, прячась за кустами, пробираться по верху своего склона и докладывать ему обстановку. Получив приказ, солдат из Удмуртии и еще один автоматчик начали карабкаться наверх…

Сильно накрененные «тридцатьчетверки» осторожно двинулись вперед по оврагу.

Ткаченко работал виртуозно. Он мягко переходил бугры, аккуратно удерживал машину при сползании, как бы прощупывая каждую пядь земли, прежде чем наступить на нее гусеницей. Иногда склон становился таким крутым, что, казалось, они неминуемо должны свалиться в ручей. Но каждый раз они удачно проходили трудные места.

Овраг чем дальше, тем больше расширялся. Уже хорошо стал виден железнодорожный мост через овраг, бетонный, с круглым тоннелем для ручья.

«Возле моста попробую наверх вылезть, — решил Андриевский. — Пока ничего идет. Жить можно. Лишь бы хуже не было…»

И в тот же миг он услышал сзади глухой удар. Танк, идущий по ручью, дергался на месте. Из него выскакивал экипаж. Но дыма не было.

«Мина, — понял Борис. — Мина. Я же знал, что он не может быть не заминированным…»

И он и Чигринец остановились. Вылезли на броню, Орлов опасливо вернулся к своей машине. Потом выпрямился и рукой подозвал остальных членов своего экипажа. Те спрыгивали в ручей…

— Гусеницу сорвало? — крикнул Чигринец. — Нема везухи у вас, хлопцы…

Это он намекал на то, что опять, как и на высоте, попал в переплет именно Орлов и именно у него, Орлова, гусеницу снова сорвало, к тому же вроде бы именно ту же самую гусеницу.