Мэтью Риджуэй - Солдат

Третий план, против которого я возражал, не требовал выброски воздушного десанта. План был разработан в труднейшие дни Итальянской кампании, когда 5-я армия Кларка была остановлена у р. Вольтурно заслонами немецких войск, окопавшихся на гористой местности. Вся моя дивизия в это время была сосредоточена в Салерно и в районе Неаполя. Столь опытный командир, как генерал Кларк, разумеется, не мог упустить из виду эту великолепную дивизию. И вот я получил приказ установить связь с командиром 6-го корпуса генералом Лукасом, войска которого занимали позиции вдоль р. Вольтурно. Он рассказал мне (я не знаю, кто сообщил ему об этом плане), что 82-ю дивизию предполагается использовать для форсирования реки и захвата высот на другой ее стороне.

Я знал, что 5-я армия уже давно пытается, но никак не может разгрызть этот орешек. Высоты на немецкой стороне образовывали полукруг, охватывавший у реки большую ровную территорию, которую насквозь могла простреливать немецкая артиллерия, установленная па высотах. Для форсирования реки трудно было выбрать более неудобное место. Узнав о намеченной операции, я сам отправился па рекогносцировку. Со мной пошли начальники оперативного и разведывательного отделов и еще два человека. С передовой позиции мы осмотрели ближайшие укрепления немецкой системы обороны. Конечно, ни одного немца увидеть не удалось, но многие признаки говорили о присутствии их войск. Я чувствовал, что это место окажется настоящим осиным гнездом.

Наша артиллерия, разумеется, усиленно обстреливала оборону немцев 155-мм снарядами из низины позади нас. Когда мы с гребня высоты наблюдали за немецким берегом, снаряды низко пролетали над головой, шурша, как сухие осенние листья.

После рекогносцировки я спустился с холма и разыскал Траскотта, который командовал 3-й дивизией, расположившейся на этом участке. Я сообщил Траскотту о плане форсирования реки и спросил, что он об этом думает. Впрочем, сначала я сам высказал свое мнение.

— Мне этот план кажется совершенно нереальным, — сказал я. — Я бы не поставил такой задачи даже перед первоклассной пехотной дивизией полной численности, а, тем более перед воздушно-десантиой дивизией, располагающей едва ли половиной своей огневой мощи.

— Да, Мэт, и я со своей 3-й дивизией не взялся бы за это дело, — согласился Траскотт.

Направившись затем к командиру корпуса, я без обиняков высказал ему все, что думал, потом явился к Марку Кларку и повторил ему то же самое. Слава богу, что на этом разговоры о плане закончились, так как если бы он был осуществлен, результат был бы самым плачевным — мы потеряли бы большую часть 82-й дивизии.

Другой аналогичный случай, когда я счел себя обязанным выступить с возражениями, произошел почти через десять лет, весной 1954 года. В то время многие поддерживали предложение направить сухопутные войска в Индокитай. Против этого плана я тоже боролся, однако рассказ о нем выходит за рамки данной главы, и я остановлюсь на этом позднее.

Я не собираюсь создавать впечатление, будто я как командир думал только о спасении людей, находившихся под моим командованием. Я вовсе не это хочу сказать. Не думаю, чтобы в тот период военных действий какой-нибудь командир больше меня стремился к наступательным действиям или чаше прибегал к ним. Но командир должен быть убежден, что план операции логичен и имеет шансы на успех. Я не собирался попусту жертвовать своими людьми.

Такая точка зрения сложилась у меня под влиянием книги о нерпой мировой войне и рассказов ее ветеранов. Казалось, военным руководителям тех времен и в голову не приходило, что пулемет — смертоносное оружие, а пули действительно убивают людей. Бессмысленное истребление сотен тысяч солдат ради того, чтобы захватить несколько метров грязной траншеи, всегда будет свидетельством негибкости военного мышления в тот период. Я уже упоминал об одном командире, который, ткнув пальцем в точку на карте, заявил: «Я нс пожалел бы десяти тысяч человек, чтобы захватить эту высоту».

Подобные взгляды не столь уж редко встречаются среди войсковых командиров даже в наши дни. Некоторые командиры в силу особенностей своего характера, воспитания, взглядов на жизнь, в том числе и религиозных воззрений, в сложной боевой обстановке подчас теряют равновесие, которое они, быть может, имели. Ради личной «славы пытаясь доказать, что они творчески, смело подходят к делу и обладают железной волей, они готовы жертвовать людьми без всякой пользы. А мне кажется, что конечной целью является решение задачи при минимальных людских потерях. Если офицер забывает об этом, — значит, он не подходит для командирской должности.