Бэзил Дэвидсон - ОПЕРАЦИЯ «АНДРАШИ»

— Лучше всего сделать именно так. Мы можем переслать сообщение через реку. Это мы еще можем сделать. Ему будет там безопаснее.

— Он не станет ждать. Вы знаете это не хуже меня.

— Риск неоправданно велик. Слободан просит вас вернуться в горы.

Нет, он не вернется. Ни за что. Он сказал категорически, даже без гнева:

— Вы просите меня трусливо бежать. Марко закричал:

— Дайте же мне сказать! — Слова посыпались градом. — Трусливо бежать… Это вы нам говорите? Вы и вся эта мелкобуржуазная дрянь.

— Як вашей революции никакого отношения не имею.

— Тем хуже для вас.

Они услышали голос Малиновского, мягкий, но настойчивый:

— А что еще они предлагают? Марко посмотрел на Митю!

— Что еще? Я тебе скажу. Это и тебя касается.

— Меня? — Митя встретил их гневные взгляды смутной улыбкой человека, который ждет приговора и заранее с ним согласен. — Я слушаю.

Это было нестерпимо.

— Митя! — крикнул Марко. — Да перестань же себя терзать!

Внезапно буря унеслась, и они тихо покачивались на волнах предопределенного решения. Марко сунул руки в карманы штанов, сдвинул ноги и присел на крыльцо.

— Слушай, Митя, ко мне это тоже относится. — Их гнев прошел, они почувствовали себя товарищами. Марко начал объяснять. Все пар гизанские группы уйдут с Плавы Горы, оставив в разных местах несколько звеньев для связи — по два-три человека. Все это было понятно и разумно. Но оставалась одна трудность: главное командование еще раньше обещало содействовать миссии Корнуэлла.

— Если вы будете настаивать, капитан, обещание будет выполнено.

— Но с большой неохотой? Марко пожал плечами.

— Конечно. Мы считаем, что ничего хорошего из этого не выйдет. Однако обещание — это обещание. А потому, если вы настаиваете… если вы не согласитесь уйти в горы и подождать, мы предлагаем вам еще один план действий. Мы согласны переправить вас на тот берег с Николой и его передатчиком. С вами пойдет Митя и все, кто уцелел из его десятки, — для связи и охраны.

— И вы, Марко?

— Конечно. И я.

— Но почему Митя и его десятка?

— Потому что… — Марко не хотелось этого говорить. Да и никому не захотелось бы.

Малиновский сказал отрывисто:

— Потому что это очевидно. И совершенно правильно.

Руперт был бы рад найти какие-нибудь теплые, добрые, даже благодарные слова, но Марко продолжал спокойно, почти нежно:

— Ты ведь знаешь, что дело тут не в тебе, Митя. Ты ведь знаешь? Но твои люди… тут есть некоторая разница. Пусть они пройдут проверку делом, вот что мы сказали.

— Это понятно, — перебил Митя, но он не смотрел на них, не доверял им по-настоящему.

— Нет, но ведь идет Марко. И я, и Том, — вмешался Руперт. — Значит, это не бросает на вас никакой тени.

— Разве я что-нибудь говорю? — огрызнулся Митя. Они обрадовались, что он рассердился на них. Это их успокоило. Марко встал.

— Ну, значит, все ясно, — сказал он. — Мы останемся тут, в Нешковаце, чтобы переправиться через реку.

— И чем скорее, тем лучше?

— Да, черт побери!

— Но как же деревня? — Решение, уже ушедшее в прошлое, вновь повернулось, как нож, в его внутренностях. — То есть я хочу сказать: если они обнаружат, что мы переправились из этой деревни?

Марко притопывал затекшими ногами. Придет минута, много позднее, когда он вспомнит свой вопрос и ответ Марко.

— Деревня, — сказал Марко, и его лицо вдруг безжизненно застыло, — по нашим сведениям, будет занята врагом завтра вечером. А может быть, завтра утром.

— И тогда?

Но вопрос был напрасным, и он сам это понимал. Марко уже начал спускаться по тропе, ведущей в Нешковац. То, что произойдет дальше, переставало быть личным делом. Решение — да, конечно. Но не то, что будет дальше. Нет. Иначе невозможно воевать. Не выдержишь. Он удержал это в своем сознании и отбросил все остальное. По всей Европе другие люди, несомненно, делают сейчас то же самое. Делают потому, что другого выбора у них нет. Это не личное дело.

Марко говорил, полуобернувшись:

— Ну ладно. Встретимся вечером. В шесть. У Кары. Но ему все еще хотелось немного помедлить — он сам не знал почему. Обогнав Марко, он сказал:

— Ну, как там Слободан?

— Опять зубами мучается, — ответил Марко охотно, потому что все уже было выяснено. — Ему бы надо съездить в Брод вырвать их, эти проклятые зубы, но что он может сделать теперь? Сидит там, мается и злится на всех.

— На его месте и я бы злился.

— А, черт, в его-то возрасте! — Марко вновь стал деловитым, отметая общую неловкость. — Он уходит сегодня. Через железную дорогу в горы надо переправить почти шестьсот новых людей. — Он посмотрел на часы, трофейные, захваченные еще в 1942 году. — Наверное, они уже ушли. Из-за этих новичков им придется очистить линию на милю в обе стороны. Не знаю, как они это сделают. Но сделают.