Михаил Аношкин - Уральский парень

От Воронцовых Балашов ушел под вечер. Мария Петровна, провожая его до дверей, просила заглядывать почаще, не стесняться. И в самом деле после откровенного разговора он уже не чувствовал той стесненности, с какой в первый раз переступил порог этого дома.

Как-то Балашов встретился с Александром Родионовым, бывшим секретарем горкома комсомола. На фронте Родионов пробыл совсем недолго, получил тяжелое ранение в ногу и уже три года работал секретарем партийной организации нового комбината. Он-то и пригласил Балашова посетить комбинат. От города до поселка можно было добраться водным путем, на моторке: из городского пруда в Плесо, из Плесо в Темное озеро, из Темного на озеро Тайга, вблизи которого расположился графитовый комбинат.

Так случилось, что Балашов и Родионов сели в моторку уже в сумерки: Родионова задержали в горкоме партии на каком-то совещании.

Моторка затарахтела и рванулась вперед, высоко подняв нос. Было тихо, и рокот мотора разносился по окрестности гулко. Город зажег огни, они трепетно отражались в воде. Миновали городской сад, нырнули под Больничный мост и вырвались в широкую горловину, беря курс на Плесо.

Не однажды плавал Владимир здесь до войны — и никогда ночью.

Дома с обеих сторон спускались к горловине. И та полоска берега, которая отделяла дома от воды, затушевалась темнотой, растворилась в ней, и казалось, будто многочисленные огоньки столпились над самой водой. Слева берег грузно горбился, а на бугре безо всякого порядка мелькали огоньки окон — по два, по три, по четыре рядышком.

Справа берег был положе, за первыми же домиками чернел лес. Вдоль леса вытянулась жиденькая цепочка фонарей окраинной улицы. Впереди маячил островок, за которым угадывалась сумеречная ширь Плесо.

— Оглянись назад, Володя! — позвал Родионов. Балашов повернулся лицом к Родионову, который немного ссутулился на корме, держа рукоятку руля. Владимир даже ахнул от удивления. От лодки в обе стороны лениво расходились черные волны, перебирая блики огоньков. Серой толстой плитой повис над проливчиком Больничный мост. Два ряда матовых фонарей освещали его сверху. И от того, что мост сверху был освещен, низ казался аспидно-черным. Влево от него за узорчатой оградой, за темной редкой зарослью берез белел главный корпус больницы с колоннами. А вправо от моста над кронами деревьев городского сада то вспыхивало, то гасло зеленое зарево: на заводе работал автоген.

Небо над городом — будто из липкой сажи, а в ней барахтались изумрудные светлячки звезд.

Ожидая Родионова из горкома, Балашов нервничал и жалел, что не попадет на комбинат засветло. А сейчас радовался, что так получилось: стоило полюбоваться родным городом с лодки в ночной час.

Моторка между тем вырвалась на Плесо. Глядя на город издалека, Владимир подивился другому чуду: огоньки, которые вблизи казались хаотично разбросанными, теперь сгрудились в муравьиную кучу, переливались, перемигивались, как звезды.

Плыли часа полтора. Но вот наконец темнота расступилась, и в глаза брызнул электрический свет. Озеро Тайга! Лодка ткнулась о причал. Родионов еще раньше заглушил мотор.

Ночь Владимир спал плохо: разные мысли лезли в голову, одолевали воспоминания. Поднялся чуть свет, отправился бродить по поселку. Много раз бывал в этих местах — и рыбачил в этом озере, и охотился в окрестных глухих лесах. Неприветлива была раньше тайга. А теперь она отодвинулась, очистила место для корпусов комбината. Дома в поселке одноэтажные, рубленые, с крытыми двухскатными крышами. На ребристых стенах домов стыли золотистые капельки смолы. Тайга отодвинулась от поселка нехотя. Мелкие сосенки подступали к самым домам, щетинились комочками у калиток.

Мария Петровна рассказывала о комбинате с гордостью. И хотя честь открытия месторождения графита принадлежала не ее мужу, все-таки ей было приятно, что Борис Михайлович первый начал поиски. Это его идея, его мысль. Он заразил ею других. И кто знает, если бы не упорство и вера Воронцова, может быть, до сих пор возили для маленькой графитовой фабрики сырье с далекого Цейлона. У Володи потеплело на душе, когда он на одном из домов увидел железный прямоугольник с надписью: «Улица Воронцова». Нет, не забыли погибшего геолога люди.

Светлое настроение не покидало Балашова. Но вот задиристо пропел гудок комбината: звал на вахту утреннюю смену. Чаще и чаще попадали навстречу рабочие — спешили. Шли в одиночку и группами, негромко переговариваясь между собой. С интересом поглядывали на плечистого офицера с Золотой Звездой на груди, который, как видно, никуда не торопился, а просто прогуливался.