Эллио Витторини - Люди и нелюди

Он со своими четырьмя товарищами стоял у противоположной стены; уже совсем стемнело, и мало что можно было увидеть на другом конце двора, да и услышать можно было далеко не все, что говорилось.

— У вас много собак? — спросил Джулай.

— Много, несколько сотен, — ответил капитан.

Он подошел к Джулаю и сорвал с него куртку, открыв изодранные в клочья рукава рубахи.

— Что это у тебя на руках? — спросил он.

Под лохмотьями на руках Джулая видны были красные следы.

— Это в казарме, — ответил он.

— Значит, тебя в казарме так разукрасили? — спросил капитан. Потом взглянул на него и добавил: — А эти пятна на шее — тоже в казарме?

— Это на площади, — ответил Джулай.

Собаки обнюхивали его ноги, и он поставил одну на другую, хотя опереться плечами ему было не на что. Капитан бросил собакам куртку Джулая и приказал ему:

— Раздевайся!

— Раздеваться? Зачем, капитан? — Наверное, он покраснел, но в потемневшем воздухе этого не было видно. — Раздеваться? — повторил он.

Он начал раздеваться, полагая, что капитан хочет посмотреть, как его избили в казарме. Абсолютная серьезность капитана убеждала его.

— Но зачем? — спросил он. — Ведь прохладно!

— Давай! — сказал капитан.

Джулай медленно раздевался, а капитан брал его вещи и бросал собакам.

— Странно, — сказал Манера, — что он собирается делать?

— Говорят, он шутник, — сказал Третий.

— Какую же это шутку он собирается с ним сыграть? — сказал Манера.

Собаки обнюхивали вещи Джулая, Гудрун принялась разрывать его куртку.

— Зачем вы бросаете мои вещи собакам? — спросил Джулай.

Он наклонился, чтобы отнять у Гудрун куртку. — А то разорвут, — добавил он. Но Гудрун с рычанием прыгнула на него, и Джулай попятился.

— Ja! — крикнул капитан. — Fange ihn! [32] Да! Хватай его! (нем.).

— Что он говорит? — сказал Манера.

Гудрун, рыча, поставила передние лапы на куртку и снова принялась терзать ветхую материю, пропитанную запахом человека. До поры она удовольствовалась этим.

— Fange ihn! — снова приказал капитан.

Но Гудрун не слушалась. Она остервенело рвала ветхую куртку и даже унесла подальше от Блута рубаху, которую тот обнюхивал.

— Не волнуйся, — сказал Манера Джулаю. — Капитан даст тебе во что одеться.

Все пятеро ополченцев подошли ближе, чтобы все видеть, и стали в круг. Они смотрели на полуголого Джулая, и их заранее разбирал смех. Они смотрели на собак — на Блута, обнюхивавшего одежду, на Гудрун, рвавшую ее зубами, — и не могли удержаться от хохота.

— Ох! — сказал Первый.

— Ха-ха! — подхватил Третий.

Из освещенной двери на двор вышел человек в широкополой шляпе с черным хлыстом. С минуту он присматривался, что происходит, потом большими шагами направился к своей цели. Подойдя к капитану, он сказал:

— Они звонят, нельзя ли отложить на завтра.

— Почему?

— Сейчас слишком темно.

— Что слишком?..

— Слишком темно. Они не могут привести в исполнение…

— Темно? — переспросил капитан. — Пусть зажгут прожектора. Что у них там, на Арене, прожекторов нет?

Он сам двинулся прочь, чтобы поговорить по телефону, потом, сделав два шага, вернулся, пристегнул собакам поводки и велел парню из СС держать их.

— Не бойся, — сказал Джулаю Манера.

Джулай стоял в одних трусах и в домашних туфлях.

— Но ведь мне холодно, — ответил он.

Он стоял на том месте, где его оставил капитан, и непрерывно растирал руками грудь, живот, плечи, тер ногу о ногу, задирая ее сколько мог. Это было смешно, и ополченцы смеялись. Не то чтоб очень весело, но смеялись.

А на сворках ждали две собаки: одна, улегшись на землю, все еще рвала зубами куртку и рубаху, Блут садился и вставал, вертелся на месте, нюхая воздух, скулил.

Человек в широкополой шляпе и с хлыстом удивленно озирался, будто стараясь понять, что происходит.

— Что тут за новости?

Он озирался вокруг.

— Долго они еще будут держать меня так? — сказал Джулай. — Я замерз.

— Не бойся, — сказал ему Манера.

— Что он собирается со мной сделать?

— Ничего, Джулай. Теперь уже все позади.

— Но мне холодно. Я так замерзну до смерти.

— Он хочет только тебя припугнуть, — сказал Манера.

И тут вернулся капитан.

Он посмотрел на стоявших в кружок ополченцев, на Джулая в трусах и наклонился, чтобы опять отстегнуть поводки у собак.

— Ты почему не разделся? — спросил он у Джулая.

— Капитан! — ответил Джулай. — Я и так совсем голый.