Джон Кимхе - Несостоявшаяся битва

Вильсон подчеркивал, что их переговоры «должны быть сохранены в тайне». На начальной стадии в переговорах примут участие только Англия и Германия; Франция и Италия должны подключиться к переговорам позднее. Переговоры должны вестись «наиболее высокопоставленными представителями», докладывал Вольтат, очевидно подчеркивая тем самым, что эти переговоры расценивались совершенно иначе, чем переговоры в Москве, где они велись без участия «высокопоставленных представителей».

Спросив, не слишком ли он оптимистичен, Вильсон перешел к оценке личности Гитлера, сообщал Вольтат. Вильсон сказал, что он имел возможность познакомиться с деятельностью Гитлера и думает, «что фюрер как государственный деятель в борьбе за мир мог бы добиться еще больших успехов, чем те, которых он уже добился в строительстве великой Германии». Он верил, что Гитлер хочет предотвратить мировую войну из-за Данцига. Поэтому, «если политика великой Германии в отношении территориальных притязаний приближается к завершению своих требований» (подчеркнуто мною. — Д. К.), фюрер мог бы теперь перейти вместе с правительством Англии к поискам путей для договоренности. Тогда Гитлер вошел бы в мировую историю как один из величайших государственных деятелей и в то же время произвел бы коренное изменение мирового общественного мнения в отношении Германии. Вильсон добавил, что Чемберлен готов выступить с аналогичным целенаправленным заявлением. Было, однако, важно, чтобы подобные англо-германские переговоры «не дошли до сведения лиц, которые принципиально враждебны к идее установления взаимопонимания». Если бы англичане и немцы провели такие переговоры с достаточным умением и осторожностью, они могли бы осуществить «одну из величайших политических комбинаций, какую только можно себе представить».

Вильсон, разумеется, подчеркнул, что альтернативой соглашения будет война. Однако война была упомянута в весьма общих чертах. На протяжении всех переговоров с Вольтатом и Дирксеном ни разу не говорилось о прямой помощи Польше со стороны Англии.

Тем не менее на фоне всего прочего, о чем говорил Вильсон, в том числе и о возможных выборах осенью, ничто не говорило о подготовке Англии к войне, и Дирксен еще раз вернулся к этому вопросу в донесении от 1 августа. Последовали и другие донесения о беседах с английскими политическими деятелями в пользу урегулирования проблем с Германией, и Дирксен сделал заключение, что впечатление о необходимости достигнуть соглашения с Германией в пределах нескольких недель, «с тем чтобы можно было определить предвыборную политику» в Англии, «все более усиливалось». Возлагались надежды на летние каникулы в парламенте, когда создастся более спокойная обстановка, необходимая «для выработки в общих чертах программы переговоров с Германией, которая имела бы шансы на успех».

Через два дня, 3 августа, Дирксен вновь встретился с Горацием Вильсоном. На этот раз их беседа приобрела особую важность, поскольку она протекала с большей, чем обычно, откровенностью. Вильсон более подробно остановился на ранее высказанной мысли, что англо-германское соглашение освободило бы Англию от ее обязательств в отношении Польши, Турции и других стран. Как объяснил Вильсон, это обусловливалось бы включением в соглашение отказа от агрессии против третьей стороны. Поскольку такое заявление устраняло бы угрозу агрессии, не было бы и необходимости в предоставлении гарантий третьим странам. Затем Вильсон подробно остановился на вопросах организации переговоров и обеспечения их секретности, что было бы необходимым для обеспечения успеха таких переговоров. После этого он перешел к наиболее важному аспекту беседы с Дирксеном. Он заявил Дирксену, что, «по имеющимся у английского правительства сведениям (заметьте дату этой беседы — 3 августа), Германия в ближайшее время собирается призвать под ружье 2 млн. солдат, а также, угрожая Польше, проводить на ее границах маневры с участием огромного количества самолетов». Дирксен ответил, что крупные маневры, запланированные немцами, «никоим образом не сравнимы с военными мероприятиями, осуществляемыми другими державами». Поляки мобилизовали 1 млн. человек, которые развернуты у немецкой границы (сэр Гораций спросил, неужели столь большое количество поляков было мобилизовано, но ничего не возразил против цифры 900 000); вооруженные силы Англии — сухопутные, морские и воздушные — были «более или менее отмобилизованы»; Франция также осуществила обширные мобилизационные меры, утверждал Дирксен. Поэтому немцы не могут «изменить свои планы или отменить маневры». Вильсон заверил Дирксена, что имел в виду не это. Все, что он просил, заключалось в том, чтобы маневры проводились в обычном для условий мирного времени порядке. Вильсон выделил три вопроса, по которым английское правительство хотело бы получить разъяснение относительно политики Германии: какие указания даст Гитлер для развития более тесных экономических связей; будет ли Гитлер в состоянии гарантировать, что международная обстановка не ухудшится в ближайшие недели; как Гитлер даст знать о «своем решении взять на себя инициативу в создании атмосферы, в которой программа переговоров может быть рассмотрена с перспективой на успех».