Марк Гроссман - Засада

Швед, напротив, ползет к дзоту кружным путем. Он должен очутиться за спиной у часового, охраняющего блиндаж. Как только Намоконов окажется вблизи немца, Арон отвлечет внимание солдата каким-нибудь звуком — и тогда... тогда, пожалуй, все пойдет благополучно.

Бядуля и Зарян, пропустив своих в траншею, расползаются в разные стороны и тоже спускаются в ход сообщения. Теперь они находятся на флангах атакующей группы и охраняют их.

Намоконов вплотную подползает к часовому. Немец стоит, привалившись к блиндажу, в стороне от амбразур, и черный на черном фоне почти сливается с ночью.

Позади дзота раздается тихий кашель и в ход сообщения валятся комки земли. Часовой вздрагивает, вскидывает винтовку, вытягивает шею, пытаясь рассмотреть, кто у него за спиной.

И в ту же секунду Иван выпрыгивает из траншеи, накидывает на голову немца тряпку, сдавливает ему рот. Мгновенно рядом оказывается Арон. Он заламывает часовому руки назад, стягивает их петлей «набросом» и тащит солдата к колючей проволоке, подальше от блиндажа. Здесь стаскивает с немца тряпку, всовывает ему кляп в рот и передает пленного Смолину. Затем возвращается назад.

Выждав несколько секунд и убедившись, что вокруг все спокойно, Арон поднимается на сосновые накаты дзота и, зарядив гранату, спускает ее в дымоход. Взрыва почти не слышно. /

Швед быстро сползает к двери, тянет ее на себя и вбегает в блиндаж.

В укреплении, у амбразур, стоят пулеметы. В углу, в нише, плюется копотью светильник, устроенный из гильзы снаряда. Резко пахнет взрывчаткой.

На земляном полу тяжело ворочается дежурный солдат, задетый взрывом.

...Через секунду все кончено.

Намоконов входит в блиндаж, склоняется к немцу и, убедившись, что тот не дышит, кивает на один из пулеметов.

Это универсальное германское оружие «МГ-39». Разведчики достаточно хорошо знают его.

Швед вырывает пулемет из амбразуры, навешивает на себя металлические ленты с патронами и выходит наружу. За ним, задув лампадку, выбирается эвенк.

Вдвоем они быстро устанавливают пулемет на бревнах перекрытия, и Швед отползает к Смолину.

Намоконов неторопливо и точно готовит оружие к стрельбе. Тщательно вставляет ленту в приемник, тихо опускает крышку магазинной коробки. Проверяет на ощупь, плотно ли ползун шатуна прилег к левой стороне крышки. Убедившись, что все сделано как следует, прижимает приклад к плечу и кладет палец на нижний спуск.

Сейчас он ударит по немцам длинными очередями, и это фланкирование должно напугать и сбить с толку врага. Неужели немцы не клюнут на приманку? Неужели не ответят огнем на огонь, а бросят к блиндажу отделение, роту, взвод, чтобы раздавить прорвавшуюся в их расположение группу?

За все трое суток разведки Иван не проронил ни одного слова, и теперь, словно вознаграждая себя за долгое и тяжкое молчание, кричит сам себе во всю силу легких:

— Огонь!

И резко нажимает на спуск.

Длинная трассирующая очередь распарывает тьму ночи, и пули уходят туда, где в светлую пору суток были засечены пушки, минометы, окопы врага.

Почти одновременно начинают стучать автоматы остальных бойцов. Молчит лишь Смолин.

Наступает главная минута всей операции, тяжкой, рискованной, бесконечно долгой. Переполошится враг или найдет в себе силы справиться с паникой, естественной в этих условиях? Начнут стрелять пушки или не начнут?

Немцы безмолвствуют. Они не стреляют, черт бы их побрал! Нет, не такие они простаки, чтоб им пусто было на том и на этом свете!

Оглушенные своей стрельбой, разведчики даже не слышат первых залпов и первых пулеметных очередей. И лишь тогда, когда вблизи дзота рвется мина, окатывая Намоконова брызгами глины, солдаты вздыхают облегченно. Клюнули, конечно же, клюнули! Не такие уж они мыслители, не шибко-то они храбрецы, эти наглые роты блицкрига.

Через несколько минут дышит огнем вся линия немецкой обороны. Бьют скорострельные пушки, тявкают минометы, рвутся гаубичные снаряды.

Значит, враг поверил: русские прорвались на левый фланг полка, стык в опасности, и именно оттуда 11-я армия может просочиться в тылы фон Буша и расчленить его оборону.

Смолин уже с трудом различает залпы, пулеметные очереди, выстрелы минометов. В воздухе стоит беспрерывный гул. Зато отчетливо видны вспышки на огневых позициях артиллеристов, удары танковых и самоходных орудий. Из дальних блиндажей бьют сразу по нескольку пулеметов, а из рощицы частят противотанковые пушки и минометы.