Анатолий Сульянов - Только одна ночь

Тужилин ждал этого разговора, готовился к нему и потому заговорил сразу, понимая, что времени у командующего мало.

— Все интересные идеи, товарищ командующий, операторы обязаны «отдавать» Лисицыну — шеф так потребовал на второй день после прибытия. Я уже не говорю о составлении бесконечного количества различных справок для Лисицына, расчетов, алгоритмов для его детища — АСУ. Тексты его выступлений в КБ, в различных комиссиях и советах при учебных заведениях — все это на наших плечах. Недавно узнали, что он докторскую диссертацию собирается готовить, так мои ребята за головы схватились. Конечно, Лисицын — человек умный. Он может, когда захочет, подготовить, разработать любое тактическое учение, самую сложную тренировку. Но у него нет времени. Все на операторах. Знаете, как меня в шутку называют? «Двужильный Тужилин». Это тоже с подачи Лисицына, его шутка.

— А вы пытались поговорить с Лисицыным, объясниться с ним? — спросил Скорняков.

— Конечно. И не раз. Он все валит на сложность эпохи. «Всем трудно, товарищ Тужилин» — вот его ответ.

— Попробую вам, Николай Николаевич, помочь. Тужилин поднялся со стула, вытянулся:

— Разрешите доложить просьбу?

— Да, пожалуйста, Николай Николаевич.

— Прошу вас, товарищ командующий, перевести меня в другой отдел. Я больше не могу… Ни выходных, ни проходных. Работаю на износ. Выдохся. По ночам не сплю…

— Подумаем. Пока работайте, Двужильный Тужилин. Выходные дни для вас буду определять лично. Вы мне такую задачу задали! Но будем решать. Вместе. Спасибо за откровенность.

После ухода Тужилина в комнате какое-то время висел запах одеколона. Видно, Тужилин перед тем, как идти сюда, побрился и протер лицо одеколоном. Что ж, Николай Николаевич — человек дисциплинированный, аккуратный. И здесь проявилась его воспитанность. Другой так бы и влетел непричесанный и небритый, а этот постеснялся. Да, человек толковый. Пять лет на одном месте. Его однокашники по академии уже далеко пошли по службе. Конечно, иметь под рукой такого оператора! Вот и держит его Лисицын рядом со своей персоной в качестве ученого секретаря. «Двужильный Тужилин». Вспомнил и улыбнулся. Придумали же. Представить трудно, чтобы начальник так использовал умственный труд подчиненного. Бывает, что и впрямь некогда засесть за доклад или выступление, приходится прибегать к помощи начальников родов войск и служб, они лучше знают свое дело, им, как говорится, и карты в руки. Но здесь — совсем другое…

Какое-то время он еще продолжал думать о Тужилине, но постепенно к нему вернулось все то, что было связано с исчезновением меток и разведчика. Что-то ведь встало на пути информации о целях? Он потер виски, лоб, промассировал шею («это улучшает кровоснабжение головы»), напряг память, «прошелся» по планшету. Нигде. Ничего. Он не услышал стука — дверь открылась необычно широко, и заметил торопливо входившего Прилепского; сразу понял — новости!

— Нашел, товарищ командующий! — Прилепский разложил на столе документы, ленты регистрирующей аппаратуры, журналы; говорил быстро, спешил, будто за ним только что гнались…

— Все ясно! Спасибо. Сомнения подтвердились…

В дверь постучали, и тут же на пороге появился Лисицын с роликами пленок, переданными по фототелеграфу снимками экранов РЛС, папками документирования ЭВМ, схемами перехватов. На красивом лице — полное спокойствие, словно ничего не случилось. Выдержка — позавидуешь, успел подумать Скорняков.

— Вот пока все, что готово, товарищ командующий, — доложил Лисицын, складывая папки и кассеты на стол. — Остальное часа через полтора-два.

Скорняков взял папку документирования ЭВМ и, придвинув настольную лампу, сел за стол; он медленно листал страницы, вчитываясь в пояснительный текст, сверяя цифры, делая заметки на полях.

Лисицын молча и равнодушно следил за ним до тех пор, пока командующий не взял в руки тонкую папку с надписью: «Ввод радиолокационной информации в ЭВМ». Тут он поднялся, встал за спиной Скорнякова, не спуская глаз с ленты с цифрами и кривыми, и, чем дальше протягивал Скорняков ленту, тем бледнее становилось его лицо. Лисицын чувствовал приближение того момента, когда он будет вынужден давать объяснения. «Может, пронесет, — подумал Лисицын, — не заметит. Сможет ли Скорняков разобраться в сотнях цифр и кривых? Успел ли изучить все эти премудрости АСУ? Может… А почему здесь Прилепский?»

— Вот же начальные отметки РЦ! — Лисицыну показалось, что в голосе командующего явственно звучала радость находки. — Ну да! Вот первая, вторая, третья засечки! Так, Приленский?