Владимир Кунин - Ты мне только пиши... Хроника пикирующего бомбардировщика [Повести]

— Сергей Иванович! Голубчик!.. — говорит женщина и тут же ставит мальчишку на пол. — И что это вы в такую погоду дома-то сидите? Ведь суббота… В городе танцы, в «Рекорде» кино новое…

Мальчишка привычно лезет на подоконник, где лежит летный шлем с очками.

— У меня, Зоя Петровна, завтра день ответственный… — говорит Сергей, вставая.

— А у вас, Сергей Иванович, что ни день, то ответственный. Как у старика ровно… Или боитесь авторитет свой потерять? Не ровен час, ученики вас под ручку с кем увидают! — И хозяйка снова хохочет.

Васька уже успел надеть шлем и опустить летные очки, которые закрыли ему всю мордашку. Теперь он пытается забраться на кровать Сергея.

— Господи, горе ты мое!.. — кричит квартирная хозяйка. — Башмачки-то хоть сбрось! Нехристь!..

Сергей смотрит на Ваську и вдруг серьезно говорит:

— Уговорили, Зоя Петровна! Иду гулять!

Он даже протягивает руку к висящим на стене брюкам.

Хозяйка пугается, что переиграла, и торопливо пытается исправить положение:

— Сергей Иванович! А я чего попросить вас хотела…

— Пожалуйста, — говорит Сергей и кладет брюки на кровать.

— Сергей Иванович… Тут у Коваленко, у Дарьи Михайловны, именины сегодня. Знаете вы их! Так она, Даша-то, Дарья Михайловна, значит, уж так просила меня помочь ей, так просила…

Сергей снимает с брюк зажим и поворачивается к ней:

— Ну и что?

— Так, может, вы с Васькой с моим побудете маленько, а я, ну, крайний срок, через часик прибегу, а? А там гуляй, Сергей Иванович, на все четыре стороны! А, Сергей Иванович?

Сергей смотрит на хозяйку.

— Ладно, — вздыхает он, аккуратно защелкивает брюки в зажим и вешает их на место.

— Господи, Сергей Иванович, — суетится хозяйка. — Ни в жисть не забуду! Может, вам чего погладить к завтрему?

— Нет, — отвечает Сергей. — Ничего не нужно…

Позже на кровати, по-турецки поджав под себя ноги, сидят четырехлетний Васька и Архипцев. Васька в летном шлеме Сергея рычит, изображая шум мотора.

— Теперь заходи на посадку, — приказывает Сергей.

— Зачем? — недоумевает Васька.

— Как — зачем? Что же, ты так и будешь все время летать?

— Так и буду, — отвечает Васька.

— А у тебя бензин кончится…

— Ну и что? Пусть кончится, — говорит легкомысленный Васька.

— А без бензина летать нельзя, — наставительно произносит Сергей.

— Нет, можно!

— Нет, нельзя!

— Это тебе нельзя, а мне можно! — отрезает Васька и опять начинает рычать.

— Ну и летай себе на здоровье, — машет рукой Сергей.

— И буду!.. — упрямо отвечает малыш.

Венька глянул на приборы и сказал:

— Командир, горючее на пределе.

Сергей посмотрел на Гуревича, подмигнул ему и, вдруг рассмеявшись, бесшабашно сказал Васькиным тоном:

— Ну и пусть на пределе!

Венька обалдело посмотрел на Сергея, пожал плечами и удивленно заметил:

— Псих…

На стоянке все блестело от мелкого сыпучего дождя. Тонкая пленка воды покрывала металл, дерево, землю. Блестели даже стеганые моторные чехлы, под которыми, накрывшись, как палаткой, сидели Кузмичов и два его моториста.

Они смотрели на пустынную посадочную полосу, и тоненькие струйки воды, стекающие с чехлов, отделяли их от всего аэродрома. Струйки воды образовывали призрачную стену и вызывали ощущение тепла и уюта.

— У вас закурить нема, товарищ старшина? — спросил Осадчий.

Кузмичов протянул ему пачку папирос:

— Кури, только чехол не прожги. Что на обед было?

— Борщ с рыбой и перловка с гуляшом, — ответил ему второй моторист.

Осадчий прикурил и возвратил пачку Кузмичову.

— Каждый день перловка, перловка, перловка… Усю зиму пшеном душили, весной — капустой…

Кузмичов усмехнулся.

— Не, шо вы смеетесь? Як вам подадуть на первое капусту с водой, на второе — капусту без воды, а на третье — воду без капусты, дак вона вам ночью сниться будет! А зараз на нас с перловкой набросились!

— Не слушайте его, товарищ старшина! — перебил второй моторист. — Он эту перловку за милую душу лопает!

— А шо же мини, голодным сидеть, чи шо? — возмутился Осадчий. — Як в устави? Военнослужащий должен уси трудности превозмогать! Перловка дак перловка!

— Постой, не галди, — остановил его Кузмичов. Он прислушался, откинул чехол и встал. — Идут… — сказал он, улыбаясь.

Еле слышно где-то далеко пели моторы.

— Ну и что? — Кузмичов повернулся к Осадчему.

— Шо? — не понял тот.

— Ты чего-то про капусту говорил?

— Та ни, про перловку!