Александр Проханов: Хроника пикирующего времени

2005

Пятьдесят лет длится «десталинизация». Вымарывается Сталин из русской истории. Его подвергли «анафеме» на XX съезде. Под покровом ночи вынесли из Мавзолея, Разорили все памятники, сожгли все портреты. Переименовали улицы, площади, города. Залили асфальтом следы его величавой поступи, Поверх асфальта, в подтверждение горького сталинского пророчества, насыпали груды тлетворного мусора.

Но каждый раз на асфальте возникают трещины, могучие стебли народной памяти разрывают покров, и сквозь «либеральный мусор», коросту клеветы процветает «народный сталинизм».

Накануне Победы горстка «детей Арбата» пишет «саги», снимает «штрафбаты». Опираясь на путинское телевидение, спуская с поводков радзинских, розовских и радзиховских, тщится в очередной раз вбить кол в «сталинизм». Но книжные развалы полнятся литературой о Сталине, все драгоценнее свидетельства «культурного сталинизма», и вот теперь множество инициативных групп в партиях, ветеранских комитетах, в городках, в губернских столицах ратуют за воздвижение памятников Иосифу Сталину.

Я против постановки памятников. Не хочу видеть дурацкие скульптуры вездесущего Церетели, добродушного конъюнктурщика и неодухотворенного ремесленника. Не хочу видеть на улицах наспех сработанные, неумело отесанные и отлитые фигуры в шинели, фуражке, с усами, да еще и с трубкой в зубах. Еще не родился художник, способный изваять памятник величайшему, мистическому деятелю минувшего века. Памятник Сталину существует — оборона Сталинграда с громадным, в полмира заревом. Дымящиеся руины Берлина с алым трепещущим флагом. Бессчетные заводы и домны, покрывшие страну от Бреста до Владивостока. Университеты и академии, в которых расцветали науки. Космические корабли и атомные станции, каких не видел мир. Памятник Сталину — это великая «красная цивилизация», подобной которой не знало человечество во времена фараонов, эллинизма, древнего и нового времени.

Прав тот, кто говорит: Сталин — это не только парады сорок первого и сорок пятого годов. Не только восстановление разоренной страны и рывок в грядущее. Это — ГУЛАГ, расстрелы, бесчисленные тюремные вагоны в Сибирь, обездоленное крестьянство, подневольный труд на каналах. Все это входит в памятник грозному времени, беспощадному сверхчеловеку, согнувшему ось земли. Как вошло это в памятник Петру Великому: гранитная глыба, которую попирает Медный всадник, — это соловецкий камень тех лет, уполовиненное население России, казненные стрельцы, убитый на дыбе царевич Алексей.

Русский народ — не дурак, не раб, как его пытаются представить либералы. Он не забыл казней Ивана Грозного, разорения Твери и Новгорода, плахи и клещей палача, безумства Александровской слободы. Но, выбирая между Курбским и Иваном, он выбрал Ивана, Выбирая между удельной вольницей и централистским государством, он выбрал великое царство. Памятником Грозному Царю и его времени является божественный, непревзойденный по красоте и нежности храм Василия Блаженного — образ русской мечты, русского рая, которым всегда полнилась русская государственность, железная, кровавая и обугленная снаружи, но драгоценная и светящаяся внутри. Чужак не поймет — только свой.

В чем ни винят Сталина в канун Победы? И в том, что он допустил поражения в первый период войны. Но разве не разбили в пух Англию и Францию в первые месяцы? Разве на потопили одним ударом американский флот в Перл‑Харборе? Важно не начало, а финал войны, когда застрелился Гитлер, а не Сталин, Если бы в 41‑м страну возглавлял кроткий царь Николай И, мы проиграли бы эту войну, как проиграли Японскую и Германскую, Если бы страной руководили душка‑Бухарин или пылкий Зиновьев, то газовые камеры немцев были построены до Владивостока, и евреями топили печи по всей Евразии, Так что письмо интеллигентов, возражающих против постановки памятника Сталину, пришлось бы писать Мариэтте Чудаковой по‑немецки и, встречаясь, они бы выкрикивали: «Хайль!»

Победа 45‑го года — это вершина мировой истории, мистический пик, на котором человечество совершило свой божественный выбор. Произошло преображение истории. Народ, рассеченный и растерзанный, вдруг стал един. Власть обнялась с народом. Танк «Т‑34» воевал с фашизмом, как и русский храм. И все это соединилось в Вожде, олицетворилось в Сталине, обрело в его грандиозной судьбе и натуре божественную мощь.