Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

— Центральный! Номер третий к старту готов! — произнес я в телефон, надеясь этим поторопить центральный пост поскорее отправить меня в атаку.

Голос, ответивший мне, был снисходителен. Он прозвучал так, словно говоривший ждал, что я произнесу нечто подобное.

— Все «кайтэны» готовы к старту, Ёкота. — Слова эти были произнесены таким тоном, словно говоривший обращался к малому ребенку.

Я понял, что его мнение обо мне может измениться к худшему, если я буду чересчур нетерпелив. В конце концов, первым, как предполагалось, должен был стартовать Какидзаки. И меня сочли бы весьма невежливым человеком, если бы я попросил выпустить меня перед ним. Поэтому я сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоить нервы. Еще раз проверил все свои приборы и секундомер, а потом занялся своей хатимаки, устраивая ее поплотнее на голове. Затем руки мои принялись автоматически плясать по пульту управления. Я переустановил глубину погружения так, чтобы не быть выброшенным на поверхность моря при старте. Вскоре все необходимое было сделано. Мне оставалось только нажать рукоять пуска двигателя.

Затем, уже гораздо более спокойным тоном, чтобы дать понять центральному посту, что я знаю свое место, я спросил:

— Какая цель?

— Два корабля. Один — крупный транспорт. Второй — эсминец сопровождения.

— Только два?

Эта информация разочаровала меня. Я молился и надеялся на то, чтобы нам попался еще один большой конвой и мы могли бы пойти на него одной группой, погибнув дружной командой.

Голос в моих наушниках стал снабжать меня необходимой информацией.

— Цель справа, угол шестьдесят. Расстояние две мили. Скорость цели четырнадцать узлов, идет курсом двести семьдесят градусов.

Согласно порядку я повторил эти данные, чтобы подтвердить, что я правильно понял их, и отметил их на своем планшете. Мой компас был выставлен соответственно продольной оси лодки. Эта ось будет моей исходной точкой, когда я стартую.

В моих наушниках зазвучал новый голос. Он исходил от капитана, который по общей сети обращался во всем нам, шести водителям.

— Стартовать будут номер первый и номер четвертый. Всем остальным оставаться в готовности.

Это значило, что первыми на врага пойдут лейтенант Какидзаки и старшина Ямагути. А что же со мной?

— А когда пойдет номер три? — спросил я, совсем забыв, что я теперь собирался стать образцом хладнокровия и сдержанности.

— Погодите! — резко оборвал меня голос из центрального поста. — Пока что имеется только две цели!

Мне стало очень стыдно за собственную наглость. Естественно, Ямагути был моим старшим товарищем по службе и должен был идти передо мной. Я замер на своем месте, едва дыша.

— Номер первый — товсь! — прозвучал приказ.

В наушниках, по которым транслировалось то же, что и по общекорабельной сети, после этого наступило молчание. Я слышал только приглушенный голос человека, который поддерживал связь со мной — очевидно, он держал микрофон слишком близко ко рту, разговаривая с кем-то из офицеров центрального поста. Голоса Какидзаки я не мог расслышать. Тогда я подался всем телом вперед и прильнул к окуляру перископа. Вода вокруг отливала чудесной голубизной. Света на этой глубине было вполне достаточно, чтобы я мог рассмотреть корму «кайтэна» Какидзаки, закрепленного впереди моего на палубе. Вот начал работать винт, сквозь корпус проник звук мягко работающего двигателя, и по этому звуку я понял, что у Какидзаки все идет нормально. Внезапно картинка перед моими глазами дрогнула. Последний трос, державший «кайтэн», был отпущен.

Я не услышал команды «Пошел!», но она была дана. Через одну-две секунды «кайтэн» Какидзаки плавно сошел со своих опор. Я тихо прошептал про себя его имя, когда масса белых пузырей окутала мою торпеду. Это сжатый воздух высокого давления провернул гребной вал и винт «кайтэна», запуская двигатель. Когда они рассеялись, опоры уже были пусты.

Несколькими секундами позже я услышал глухой рокочущий звук второго двигателя. Это уходил Ямагути, пузыри воздуха снова закрыли поле моего зрения. Два моих товарища, два друга, вместе со мной смеявшиеся и шутившие на палубе торпедного катера на базе Хикари, делившиеся со мной последней сигаретой, ушли в вечность. Я закрыл глаза, произнося молитву по ним.

За их стартом последовало долгое ожидание, завершившееся взрывом, который подбросил субмарину и те «кайтэны», которые еще оставались на ее палубе.