Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

Большая часть первой половины дня прошла в тягостном безделье. Не зная, чем себя занять, водители «кайтэнов» собрались в кают-компании. Увешанные своими инструментами, болтающимися на шнурках на шее, мы стали коротать время, пытаясь на глаз определить курсовой угол атакуемого судна. Мы так увлеклись этим занятием, крутя модель корабля в разных направлениях, что даже не обратили внимания, как внезапно во всех отсеках лодки воцарилась тишина. Не услышали мы и доклада акустика в центральный пост управления. Но в 9.30 я и мои пять товарищей были оторваны от нашего занятия оглушительным звоном колоколов громкого боя, возвестивших общую тревогу. Звон этот еще не затих в отсеках лодки, когда по внутренней трансляции прозвучал голос капитана Ориты, отдавшего приказ:

— Команде стоять по боевому расписанию! Подвсплыть на перископную глубину!

Подняв перископ, команда лодки старалась визуально рассмотреть то, что обнаружил на поверхности ее акустик. Приказ капитана, хотя и не касался непосредственно нас, все же привел нас в движение. Мы шестеро стали поспешно проверять, все ли необходимое у нас при себе. Я нажал кнопку секундомера, дал стрелке отсчитать несколько делений, остановил ее и снова сбросил на ноль. Теперь, чтобы занять место в своем «кайтэне», мне надо было только услышать приказ.

— Похоже, что нам наконец-то повезло, господин лейтенант, — произнес старшина Синкаи, обращаясь к Какидзаки.

— Думаю, вы правы, — ответил тот. — Давайте-ка отблагодарим этих ребят за то, что они доставили нас сюда.

Произнося эти слова, он улыбался, как и лейтенант Маэда. Заметив, что Маэда обвязывает голову своей ха-тимаки, я поспешил последовать его примеру, достав свою наголовную повязку и крепко затянув узел, чтобы она прочно сидела на своем месте.

Снова по трансляции раздался голос капитана:

— Приготовиться к пуску «кайтэнов»! Через минуту — новый приказ:

— Водители «кайтэнов» — по местам!

— Ну, Синкаи, идем! — крикнул я, хлопнув ладонью по спине моего друга.

Он рванулся вперед, к носовому отсеку, тогда как мне предстояло пробраться ближе к корме, обходя препятствия, которые я для себя запомнил во время учебных тревог. Подводники, стоявшие на своих местах по боевому расписанию, видели, как я несся мимо них, и кричали мне вслед, когда я пробегал:

— Удачи, Ёкота-сан!

Мой переходной лаз располагался ближе к кормовой переборке машинного отделения лодки. Забираясь в него, я успел крикнуть всем морякам, находившимся в отсеке:

— Прощайте! Спасибо вам за все! Секундой позже я уже исчез в люке.

Вслед за мной по тому же лазу карабкались двое техников. Забравшись в кокпит, я подключил телефон и доложил:

— Старшина Ёкота занял место в «кайтэне» номер три! Затем я посмотрел вниз. В полутьме переходного лаза,

едва освещенные слабой лампочкой в кокпите над головой водителя, белели два лица.

— Сейчас мы задраим за тобой люк, — сказали они, не стирая катящихся по лицу слез.

— Отлично, — ответил я им. — И спасибо вам за все. Возможно, я должен был использовать этот момент для того, чтобы произнести какой-нибудь вдохновляющий лозунг, но тогда это просто не пришло мне в голову. Я был слишком занят последними приготовлениями к пуску. Подо мной с лязгом захлопнулся люк. Нагнувшись, я повернул задрайку, герметично запирая его.

— Номер третий, номер третий, ответьте! — раздался у меня в наушниках голос из центрального поста.

— Номер третий на месте! — произнес я в ответ спокойным и четким голосом.

Я действовал именно так, как много раз отрабатывал это во время учебных тревог. Но на этот раз тревога была не учебной. Я опустил руку в карман форменной куртки, достал фотографию моей покойной матери и укрепил ее рядом с компасом. Эта столь дорогая мне женщина, которой я почти и не знал, будет последним, что увидит мой взор в тот момент, когда моя душа вознесется, чтобы соединиться с ней в вечности.

Затем я услышал шум воды, заполняющей переходной лаз к моему «кайтэну». За несколько секунд лаз был полон. Теперь я был полностью готов, оставалось сделать только две вещи: отпустить два крепежных троса и запустить двигатель.

Каждое мое движение, каждое действие, каждый взгляд на циферблаты приборов — все это делалось мною автоматически. И все было так, как в одной из тех бесчисленных тренировок, которые я отрабатывал на базе в Хикари. «Давай! Давай!» — торопил я про себя голос, который должен был вот-вот прозвучать. Прошло всего восемь или девять секунд с того момента, как я водворился в «кайтэне», но я уже не мог дождаться, когда же я ринусь на врага.