Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

Под сиденьем водителя в каждом «кайтэне» была спрятана небольшая коробка с неприкосновенным запасом продовольствия на случай аварии. Среди прочего там имелась и фляжка с виски емкостью чуть меньше пинты. Я вытащил ее, и мы по очереди стали прикладываться к ней. Огненная жидкость согрела нас, и мы почувствовали себя лучше.

Прошло еще какое-то время. Наконец младший лейтенант Китагава произнес:

— Наверно, волнение со времени нашего выхода усилилось, и из-за этого им трудно нас найти. Жалко и стыдно будет, если нас не найдут — ведь тогда наши «дорогие друзья» американцы сохранят себе один корабль.

Я уже собирался было ответить ему, как вдруг мы оба услышали гул орудийного выстрела, донесшийся до нас с поверхности. Нас нашли. Нашли через сто минут после того, как мы стартовали от борта торпедного катера. Еще через двадцать минут мы услышали шаги водолаза по корпусу «кайтэна» и условный стук, означавший вопрос: «У вас там все в порядке?» Я отстукал ему: «Все в порядке», и вскоре мы почувствовали, как наш «кайтэн» вытаскивают из придонного ила. Небесам было угодно оставить нас в живых.

Этот случай дал мне обильную пищу для рассказов, а письмо от молодой девушки из Токио — пищу для раздумий. Я немедленно написал ей ответ, спрашивая ее, не сможет ли она прислать мне побыстрее обещанный ею шарфик, чтобы я смог получить его до 20-го числа. Мне нелегко было писать это письмо так, чтобы не выдать секретную информацию, поэтому я намекнул, что меня могут перевести в другое место и я не успею получить ее подарок.

Вскоре мной завладели приятные новости. 13 марта лейтенант Миёси, который получил это звание, пока я ездил в отпуск, сообщил нам, что на задание нас доставит подводная лодка И-47. При этом известии мы все испытали огромное облегчение. Мы все боялись того, что нам придется отправиться на И-368, еще не зная того, что эта субмарина была потоплена вражескими кораблями у Иводзимы.

Подводная лодка И-47 доставила на поле боя лейтенанта Нисину и его группу в ходе первой операции «кайтэнов» у атолла Улити. Она также транспортировала «кайтэны» в залив Гумбольдта острова Холландия на Гвинее. Официально на ее счету числилось восемь вражеских кораблей, потопленных в ходе операций «кайтэнами». Ее командир, капитан 2-го ранга Дзэндзи Орита, считался одним из самых опытных командиров подводных лодок. Он осуществлял операции у побережья Америки и у Соломоновых островов. Экипаж лодки тоже имел боевой опыт и гордился репутацией своего корабля. «Наша подводная лодка отнюдь не „корабль смерти“», — хвастались они, используя иероглифы, означавшие бортовой номер лодки.

Кандзи, иероглифы, могут иметь несколько чтений и значений. Именно этим и воспользовалась команда субмарины с бортовым номером И-47. На выступающей из корпуса рубке корабля красовался знак И-47, то есть «подводная лодка, бортовой номер 47». Иероглифы, которыми это было записано, представляли собой знаки «си» (четыре), «нана» (семь) и «и» (один). Если их прочитать вместе — «синанай», — то получившуюся фразу можно перевести как «не умирай», то есть близко к значению «бессмертный», особенно если это очень хочется понимать так. Повод к этому давала и статистика боевых походов лодки, соотношение потопленных кораблей и благополучных уклонений от преследования. Это заставляло поверить, что субмарина буквально заколдована. Команда отличалась высоким боевым духом, известным во всем императорском военно-морском флоте. Мы только радовались тому, что пойдем на задание именно на ней, и надеялись поддержать ее славные боевые традиции.

— Вы будете называться группа «Татара», — сообщил нам лейтенант Мията. — Выходите 27 марта, имея задание нанести удар по вражескому судоходству в районе Окинавы.

И-47 могла транспортировать шесть «кайтэнов», поэтому в нашей группе прибавился еще один человек, младший лейтенант Киси Киридзава. На заключительную тренировку мы шли с решительным боевым настроем, назавтра мы должны были стартовать с И-47. Этот день, 14 марта, ознаменовался небывалым для водителей «кайтэнов» успехом. Каждый из нас шестерых — лейтенант Миёси, младшие лейтенанты Като и Киридзава и мы, трое старшин, — прошел точно под килем корабля-мишени. Каждый проход был идеален. В настоящем бою американцы потеряли бы шесть боевых кораблей и многие сотни, если не тысячи, моряков.

Меньше чем через неделю после того вечера, который я провел в кругу своих родных в Токио, армада американских бомбардировщиков Б-29 на небольшой высоте совершила налет на столицу, засыпав город зажигательными бомбами. Демонтировав практически все бортовое вооружение, чтобы идти с большей скоростью и нести максимальный бомбовый груз, эти чудовища нанесли невероятные разрушения застигнутому врасплох городу. Утром 11 марта Токио представлял собой сплошное море огня. Как и во время ужасного землетрясения 1 сентября 1923 года, город был объят огненной бурей. Это страшное известие заставило меня с нетерпением ждать писем, и я несколько успокоился только тогда, когда узнал, что красный вал смерти прокатился в основном по центральным районам Токио. Жившая в районе Сугинами моя семья должна была оказаться в безопасности, хотя более 125 тысяч японцев погибли в огне, а более миллиона человек остались без крова. Затем жизнь обрушила на меня еще одну трагедию — смерть моего самого близкого друга старшины Ёсихито Ядзаки.