Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

Вскоре я уже оказался в кругу моих родных, которые приветствовали меня восторженными возгласами.

— Ютатян! — увидев меня на пороге, закричали сестры, называя меня, как в детстве. — Вот это сюрприз!

Они тут же заключили меня в свои объятия, минутой позже это же сделал и мой отец. На меня со всех сторон посыпались вопросы. Почему я заранее не сообщил о своем приезде? Что я делаю в Токио? И тут я солгал им в первый раз в жизни.

— Еду на базу Йокосуке по служебным делам, — сказал я. — Могу только переночевать, а завтра снова должен ехать.

Когда они спросили меня, где находится моя база, я несколько замялся и, напустив на себя таинственный вид, ответил:

— Немного южнее.

Это избавило меня от дальнейших расспросов на эту тему, поскольку они знали, что местоположение многих авиабаз представляет собой военную тайну. Для себя они решили, что я служу на Сикоку или Кюсю. Второе место представляет собой самый дальний остров на юго-востоке Японии, а первое образует собой южную границу Внутреннего моря. Многие из пилотов военно-морской авиации взлетали с этих баз, чтобы прикрывать страну от налетов бомбардировщиков Б-29 с Сайпана.

Но куда больше вопросов задавали мне мои друзья, услышавшие про мой приезд и тут же появившиеся у нас. На самолете какого типа я летаю? Удалось ли мне уже сбить врага? Трудно ли осваивать новый виды самолетов? Я все время старался уходить от вопросов на военные темы, заявляя:

— Я жив и здоров, как вы видите. На своей базе я пребываю в надежных руках своих командиров. У меня там все в порядке, вокруг меня новые друзья. Поэтому хватит уже говорить о моих делах. Лучше расскажите, что у вас тут делается.

Побывала у нас в гостях также и некая симпатичная молодая особа, с которой я был знаком еще до того, как пошел на флот. Ее фотографию я носил вместе со своими документами, когда впервые покинул отчий дом. Ее можно было назвать «моей девушкой», хотя мы никогда не говорили между собой ни о чем другом, кроме наших школьных дел, наших семей и идущей войны. Она обещала послать мне свой нашейный платок. Я поблагодарил ее, надеясь про себя, что я успею получить ее подарок еще до выхода на задание.

Постепенно приближалось время расставания. Мы проговорили почти до утра. Вместе с отцом я позволил себе выпить не больше пары рюмок. Я знал, что он постарается припрятать остаток виски, чтобы насладиться им вместе со своими давними и самыми близкими друзьями. Когда он поднес к губам рюмку, лицо его осветилось радостью. Мысленно я поблагодарил младшего лейтенанта Китагаву и всех наших техников за их доброту, которая дала мне возможность побаловать моего отца.

Я продолжал твердить себе, что моя ложь на самом деле не так уж страшна. Позднее, когда моя семья узнает, что я потопил крупный американский корабль, они смогут все понять и простить меня. Они узнают всю правду и поймут, почему я появился столь неожиданно, никого ни о чем не предупредив.

Дома я провел в общей сложности двадцать часов, позволив себе только немного вздремнуть. Тиёэ и Тоси, мои сестры, пошли со мной на вокзал, чтобы проводить меня. Я видел, как текли слезы по лицам моих любимых сестер, заменивших мне мать. Когда мой поезд тронулся в путь, мне хотелось крикнуть им, что мы вскоре встретимся вновь в Ясукуни, большом токийском храме, где вечно пребывают души воинов, павших в боях за Японию. Мои сестры смогут зайти туда, сложить перед собой ладони, склонить голову и поговорить с моей душой, когда им сообщат о моей героической смерти.

Я сел на свое место только тогда, когда они скрылись из вида. Стыдясь показывать остальным пассажирам поезда свое заплаканное лицо, я прижался им к окну, сделав вид, что смотрю по сторонам, и дал слезам стекать по щекам. В руках у меня была инаридзуси, запеканка из соевого творога, которую дали мне в дорогу сестры, помнившие, что я так любил лакомиться ею в былые дни, и немало потрудившиеся, чтобы сейчас ее испечь. Немного успокоившись, я медленно съел лакомство, думая о том, что мне не стоило брать этот отпуск. Побывка в семье только ослабила мою решимость выйти против врага на «кайтэне». Я уже не был уверен, что поступил правильно, вызвавшись добровольцем. Оказалось, что по семье я скучал куда больше, чем это казалось мне самому, хотя мне и не удалось повидать в Токио всех ее членов, например моих племянников. Они были эвакуированы в сельскую местность после того, как начались регулярные налеты бомбардировщиков на столицу. И если бы у меня было больше времени на отпуск, я обязательно навестил бы моего школьного учителя. Сейчас же мне хотелось, чтобы поезд как можно скорее привез меня обратно в Хикари. Там, среди людей, которые твердо решили отдать свою жизнь за родину, я смогу избавиться от подобных расслабляющих мыслей.