Э. Кордер - Охотник на оленей

В центре квартала он вдруг остановился, затем опрометью бросился с тротуара на дорогу. Заревели сирены автомашин, велосипедисты и мотоциклисты махали ему кулаками. Увертываясь и извиваясь, он перебежал на другую сторону, пробежал несколько шагов по тротуару и хлопнул по плечу солдата, который шёл впереди него.

— Майкл!

Военный обернулся и посмотрел на него.

Ник отступил.

— Извините… я… обознался.

Солдат кивнул и пошёл дальше. Плечи у Ника опустились. Он осмотрелся и вошёл в бар «Душа Миссисипи». Там было полно народу, помещение тускло освещалось фонарями с пластмассовыми или бумажными красными абажурами. Вьетнамские девушки в бикини и тесных, с разрезами платьях танцевали с солдатами под оглушительную рок-музыку, а на помосте по обе стороны бара пара девушек в набедренных повязках трясла плечами и груями, крутила и виляла бедрами. Ник протолкался к бару, щурясь от густого дыма табака и марихуаны.

Какая-то миловидная девушка в плотно облегающем свитере посмотрела на него, затем подвинулась поближе. Она наклонилась и что-то прошептала ему на ухо.

Он оторопело уставился на неё.

— Что?

— Я покажу. Пойдём. Да пойдём же. — Она взяла его за руку и повела к лестнице в углу. — Совсем не так, как у себя дома с девушками, в США, сказала она.

Глаза у Ника внезапно наполнились слезами.

— Я покажу тебе особый, обалденный способ, — сказала девушка, направляя его вверх по лестнице за угол. — Совсем не так, как дома. Пойдём. Да идём же. С ума сойдёшь.

Она провела его в тесную комнатушку с одной лампой и пластиковыми занавесками в цветочек. На полу лежал изодранный матрас. В одном углу была куча одежды, ночной столик с электроплиткой. Рядом с ворохом одежды, в колыбельке, сделанной из деревянного ящика с надписью «Армия США», спал ребёнок. Она остановилась посреди комнаты, повернулась к нему, обняла его.

— Как ты теперь будешь меня звать?

— Линда, — ответил он глухо, как будто издалека.

Она засмеялась.

— Ну и зови меня Линдой, совсем как дома.

Ник поднял руки к верхней пуговице её кофточки, расстегнул и, помедлив, лихорадочно стал расстёгивать остальные. Он расстегнул пояс её брюк, опустился с нею на матрас. Он стоял на коленях перед ней, вглядываясь ей в лицо. Она улыбалась.

Внезапно он поднялся и подошёл к единственному в комнате окну, грязному от копоти. Раскрыл его. Оно выходило в тёмный переулок. Десятки старых кондиционеров гудели и жужжали в ночи. Солдаты с девушками прогуливались по переулку. Пронеслась пара мотоциклов. С рёвом промчался воинский джип. Прямо напротив он увидел старого вьетнамца с жидкой белой бородкой. Тот сидел на деревянной скамейке спиной к проволочной ограде небольшого заднего дворика какого-то здания. На расстеленном перед ним одеяле было несколько белых керамических слоников. Он поднимал руку, обращаясь к прохожим, предлагая купить слонов.

Ник посмотрел на девушку.

— Эй, — крикнул он. — Эй, тут слоны. Посмотри на слонов! — Слёзы катились у него по щекам.

Проснулся и заплакал ребёнок. Ник с ужасом посмотрел на колыбель и опрометью бросился прочь из комнаты.

— Подожди! — крикнула ему женщина с верхней площадки лестницы. Сначала заплати!

— Я не могу быть здесь, — ответил Ник, сбегая вниз по лестнице. — Не могу в комнате, где плачут дети!

Ночь. К северо-западу от города небо временами озарялось вспышками огня.

Накатывался гул артиллерийской перестрелки. Вдалеке выли сирены.

Ник брёл по узкой кривой улочке у реки. Прохожих совсем не было, лишь велорикши развозили солдат. В голове звенела пустота. Он вспотел, лицо воспалилось, но его бил озноб. Он монотонно мычал себе под нос:

— Эй, эй, вот дует ветер. Эй, эй, вот идёт снег. Эй, эй, вот идёт дождь…

Резкий звук выстрела заставил его обернуться и присесть. Взгляд заметался по сторонам. Никого. Выстрел раздался откуда-то из кучки деревянных домишек через дорогу. Дома стояли за высоким забором из гофрированного железа и только крыши и карнизы виднелись над ним. Послышался шум и возгласы, большей частью — на вьетнамском. Не отрывая взгляда от забора, Ник медленно перешёл улицу, некоторое время постоял у ворот, затем открыл и вошёл во двор. В домах не было света, за исключением последнего, у самой реки. У дверей висел фонарь, и за занавесками мерцал свет. Ник прошёл по двору. Когда-то тут был ухоженный сад. Хотя цветов и сейчас было много, они еле пробивались сквозь сорняки и высокую траву. Всё вокруг запущено. Он подошёл к кусту бугенвиллии и посмотрел на землю. Друг на друге, распластавшись, лежали три трупа. Все были вьетнамцами, в голове у каждого — кровавая рана. Открылась какая-то дверь. Двое плотных вьетнамцев вышли из дома, волоча между собой чьё-то тело. Оттащили его к кусту и бросили в общую кучу. То был американец в штатском, примерно одного возраста с Ником. В правом виске у него зияла дыра с черными краями. Левая сторона головы изуродована.