Э. Кордер - Охотник на оленей

Спотыкаясь, Майкл брёл среди беженцев со Стивеном на плечах. От натуги у него носом шла кровь. Сзади послышался грохот танка. Майкл остановился и обернулся.

Танк быстро приближался. В открытой башне стоял какой-то полковник. Усталые, грязные солдаты в неимоверном количестве облепили броню. Беженцы бросились прочь с дороги.

Когда танк подъехал, Майкл выскочил на середину дороги. Танк почти накрыл его, но водителю едва удалось остановиться. Со скрежетом и лязгом танк замер. Майкл стал на колени, тихонько опустил Стивена на землю. Тот был без сознания.

Полковник вылез из башни и, сердито ругаясь, спрыгнул на землю. Командир танка в белом пластмассовом шлеме вылез вместе с ним.

Майкл показал на Стивена.

— Возьмите его с собой.

Полковник посмотрел на исхудавшее, ободранное лицо Майкла, и гнев его немного поутих.

— Немного передохнёшь, и снова будешь молодцом, сынок.

Майкл занёс руку назад и пошарил за поясом штанов.

— Осторожно, сэр! — вскрикнул командир танка.

Майкл вынул руку из-за пояса. В ней был зажат «Кольт Магнум». Он наставил его полковнику в живот и взвёл курок.

— Вы возьмёте его с собой, — повторил он.

— Твою мать, — выругался полковник.

Майкл взмахнул пистолетом.

— Ну хорошо, хорошо, сынок. Мы возьмём твоего друга. Успокойся.

Майкл проследил, как они погрузили Стивена на танк. Махина двинулась дальше.

Когда он проезжал мимо, полковник выругался.

— Маньяки хлёбаные!

Майкл смотрел вслед удалявшемуся танку. Он сунул «Магнум» за пояс и влился в унылую толпу беженцев.

— Надо просто двигаться, — пробормотал он себе под нос. — Всё будет в порядке. Только надо двигаться.

Пулевые раны чисто и без осложнений затянулись. Но после того, как Ник физически поправился, его продержали в госпитале ещё месяц. Он находился в Главном военном госпитале, в отделении невропатологии.

Ник медленно шёл по коридору. Он очень похудел, кожа туго натянулась на щеках.

На шее у него болталось пластмассовое кольцо с картонной биркой. Он шёл, широко раскрыв глаза, движения заторможены.

Коридор был переполнен. Раненые лежали на носилках и колясках вдоль стен.

Некоторые сидели на стульях. Другие в серых халатах болтались среди них и, собираясь небольшими группами, разговаривали. Ник подошёл к окну и посмотрел вниз во двор. Черные мешки с трупами лежали, ряд за рядом, на выжженном солнцем бетоне. Солдаты укладывали их на деревянные поддоны, а автопогрузчики поднимали и грузили в кузова целой колонны грузовиков, выстроившихся в ожидании.

Ник вынул из кармана бумажник. Раскрыл его и достал фотографию Линды. Некоторое время бесстрастно смотрел на неё, затем спрятал. Снова поглядел вниз, во двор.

Веки у него задёргались в тике.

Кто-то тронул его за плечо. Он обернулся. Сзади стоял врач, в руках которого была кипа историй болезни.

— Вас зовут Никанор Чеботаревич?

Ник утвердительно кивнул.

— Вы уверены?

Ник снова кивнул.

— Вы что, русский?

— Нет, — глухо ответил Ник. — Просто американец.

Врач взял в руки картонную бирку на шее у Ника и посмотрел на неё. Там значилось: Н.П.

— Как давно это у тебя?

Ник пожал плечами.

— Как зовут твою мать и отца?

— Лу и Ева.

Доктор порылся в историях болезни, нашёл нужную и раскрыл её.

— Даты их рождения?

Тик усилился.

— Какое это имеет значение? Их обоих уже нет на свете больше двадцати лет!

Доктор наклонил голову набок, прищурился, оценивая Ника.

— Ну, хорошо, — произнёс он. Прикрепил ещё одну цветную бумажку к кольцу на шее Ника. — Можешь быть свободен. Убирайся отсюда.

Он заспешил прочь, будто куда-то опаздывал и будто кто-то его преследовал.

Стены в центре связи Генерального штаба в Сайгоне были увешаны рядами телефонов.

Огромная комната была наполнена служащими, стоявшими в длинных очередях в ожидании возможности позвонить домой. Ник в серых застиранных брюках и рубашке в красную клетку стоял в одной. Он стоял уже два часа, и теперь перед ним был только один человек, уже заканчивавший разговор.

Ник вынул бумажник и стал разглядывать фотографию Линды. Стоявший перед ним человек обернулся.

— Ну что ж, дружище, теперь твоя очередь.

Ник спрятал бумажник. Шагнул к телефону и посмотрел на него несколько мгновений.

Затем повернулся и вышел из здания на яркую, пышущую жаром улицу.

Весь день он бесцельно бродил по городу. Наступил вечер. Ник не отдавал себе отчёта, ни где был, ни что видел. Очнулся на узенькой людной улице. Мерцавший свет ярко освещал бары. Солдаты гуляли группами, в форме и в штатском. Вьетнамцы всех возрастов громко, наперебой предлагали купить всё, что угодно от электросмесителей до женщин. Ник как бы не слышал их.