Матэ Залка - Добердо

И вот поздно ночью вернулся Хусар. Он пришел с пустыми руками. Хусар не скрывал своего возмущения и всю горечь против штабов излил на капрала Богдановича, на этого гнусного пьяницу, водившего его за нос два дня. Хусар прошел мытарства по штабам: его посылали от одного к другому, возвращали обратно, заставляли ждать часами. Ведь он простой капрал. А господа офицеры просто не стали с ним разговаривать. Но вскоре выяснилось, что нужная карта пропала. Ее искали в отделе топографии, в оперативном секторе, потом кто-то посоветовал Хусару обратиться в канцелярию полковника Хруны, но господин полковник неделю тому назад уехал в Толмейн и еще не вернулся. В конце концов все нити вели к Богдановичу. У него нашлась целая стопа таких карт, но нужной не оказалось. Были карты Ларокко, Косича, Полазо. На карте Косича обозначена внутри пещера, в которой может поместиться целый батальон. Разреза Монтедей-Сэй-Бузи так и не нашли.

Сегодня утром ко мне зашел Торма, зашел не для доклада, а просто так, посидеть, поговорить. Вдруг он вскочил, закрыл дверь и шепотом признался мне, что боится, боится потому, что Гаалу нельзя не верить. Они с ним два дня непрерывно наблюдали, и Гаал пришел к заключению, что работа неприятеля близится к концу.

И когда Торма рассказал все это, я почувствовал: конец сомнениям и апатии, в которой я пребывал последние два дня.

— Эрцгерцог сегодня тоже не приедет, — сказал Торма печально.

И, как бы ожидая этой минуты, на пороге появился Гаал.

— Ну, говорите, — сказал я ему вместо приветствия.

Гаал стоял у двери. Этот сильный человек заметно постарел за последнее время. Да и не только он: высокий выпуклый лоб Тормы прорезала свежая продольная морщина. Я сам уже неделю не смотрелся в зеркало.

— Говорите, Гаал, — сказал я дружелюбно.

— Я знаю, что господин лейтенант связан так же, как и все мы. Дисциплина — это не шутка. Но…

— Но говорите, говорите же это «но», — торопил я.

— В уставе, господин лейтенант, есть такой пункт: если приказ явно противоречит прямым интересам армии…

— …подчиненный имеет право подать рапорт через голову непосредственного начальства. Ну, дальше.

— Ведь нам, господин лейтенант, никто не запрещал наблюдать и контролировать противника.

— Это верно.

— У меня есть предложение, господин лейтенант: для интенсивности наблюдения…

— Большую контрмину?

— Так точно.

— Нет, это невозможно. Кроме того, вы говорите, что работа уже настолько продвинулась…

— Да, господин лейтенант, положение очень серьезное.

— Бурение слышно?

— Теперь редко. Больше слышна выемка породы. Вчера вечером Кирай сообщил мне, что у одного из поворотов хода сообщения под горой он видел целую кучу мешков из-под цемента.

— Из-под цемента? Может быть, просто мешки для бруствера?

— Нет, господин лейтенант, мешки из-под цемента очень легко отличить от брустверных мешков, у них и форма другая, и размер, и окраска.

— Ну, и что это, по-вашему, означает?

— Для работы по подготовке фугаса, господин лейтенант, цемент необходим, но необходим в последней стадии работы, когда начинается замуровывание снаряда.

Торма вскочил.

— Я тоже видел эти мешки. Они сейчас там лежат.

Мы замолчали.

— Ладно, Гаал. Сегодня вечером мы решим, как быть. Вы пока продолжайте наблюдение, а завтра, может быть, в самом деле приедет эрцгерцог.

Гаал отвернулся.

— Ну, Гаал, — воскликнул я, — не будем распускаться!

— Это не паника, — взволнованно сказал Торма, — это факт, господин лейтенант. Ты понимаешь?

Шпрингер еще вчера ушел в штаб бригады, а сегодня со мной распрощался Дортенберг. Он отправляется в штаб дивизии, где ему предложили должность по хозяйственной части.

После обеда без всякого усилия над собой я зашел, к Арнольду. Чутора и Фридман встретили меня очень радостно.

— Есть кто-нибудь у господина обер-лейтенанта?

— Нет, только фельдфебель Новак.

Когда я вошел, Новак взглянул в мою сторону и заметно смутился.

— Продолжайте, Новак, — сказал Арнольд, когда я сел.

— Остальное не к спеху, господин обер-лейтенант, — пробормотал Новак. — Не буду мешать вашему разговору. Я могу прийти и позже.

Арнольд посмотрел на фельдфебеля.

— Ну, говорите о том, что не к спеху. Господин лейтенант подождет, пока мы кончим, не правда ли? — обратился он ко мне.

— Конечно, — подтвердил я, устраиваясь так, чтобы лучше видеть Новака, но притворяясь, что меня нисколько не интересует происходящий разговор.