Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Другим способом спасти честь верхов являлись утверждения о заимствовании германским генералитетом советской военной теории, в частности доказывалось, что идею массированного применения танковых войск Г. Гудериан списал из советских военных трудов. На деле данная идея разрабатывалась интернациональным способом, начиная с 20-х гг. Немецкая концепция использования танковых войск была достаточна самобытной, хотя, естественно, как и любая другая, использовала теоретическую мысль других стран. И пока в СССР дебатировался вопрос о целесообразности создания механизированных корпусов, германское командование от кампании к кампании на деле совершенствовало боевое применение танков в сводных группах. Даже в постсоветское время – в 90-е гг. – «Военно-исторический журнал» Министерства обороны России печатал статью за статьей о превосходстве советской военной теории над западной, о полном заимствовании германской военной мыслью советских разработок, хотя от высказанных идей по поводу характера в будущей абстрактной войне до реального воплощения их в жизнь дистанция космических размеров. На деле Красная Армия в начале войны – в маневренный ее период – ничего не смогла противопоставить вермахту ни в воздухе, ни на земле.

Теория танкового глубинного прорыва оказалась куда революционнее и, главное, сложнее в практическом исполнении, чем это могло показаться на первый взгляд. Она предъявляла чрезвычайно высокие требования к командному составу и к качеству организации танковых соединений. Взять, например, материально-техническое снабжение. Солдат или лошадь можно вовремя не покормить. Понуканиями, угрозой или лаской заставить превзойти их обычные физические возможности. Для машин этот номер не проходит. Без горючего танки двигаться не будут; без смазки или из-за чрезмерных нагрузок механизмы выйдут из строя невзирая на строгие приказы о наступлении. Если солдатами можно распоряжаться совершенно бездумно, то машинами – нет. Они требуют к себе умного отношения, начиная с рядового водителя и кончая командующим фронтом. В первые дни войны на мехкорпуса Юго-Западного фронта обрушилось столь много противоречивых приказов, обязывающих танковые войска без конца мотаться форсированными маршами вдоль линии фронта, что до половины танков выходило из строя еще в походе. В 1941–1942 гг. советское командование столкнулось с почти неодолимыми трудностями в деле управления крупными танковыми соединениями, проиграв все без исключения(!) танковые сражения. Лишь зимой 1942/43 гг. эта задача была разрешена удовлетворительно.

В качестве сравнения следует отметить и такой факт. Хотя решающую роль в боях у германских войск играли танки, но в отличие от Красной Армии у них очень надежной была и противотанковая оборона, которая выполнила свои задачи, даже несмотря на кризис в июне – июле, вызванный неожиданным появлением на поле боя советских Т-34 и КВ.

В мировой военной практике встречается не так уж много примеров того, чтобы крупные воинские формирования сознательно бросались в оперативный тыл противника с целью нанести ему решительное поражение. В дотанковую эру подобной силой могла быть только кавалерия, но лишь кочевники использовали ее как таран большой оперативно-стратегической мощности. И хотя в Первую мировую войну появился новый род войск, могущий выполнять былую роль конницы, но отказаться от привычного линейного построения войск, где все соединения связаны друг с другом общей линией фронта в пользу маневренного, а значит, рискованного вида боевых действий, решались не многие армии. Ведь в этом случае от войск требовалась высокая выучка, наличие инициативно мыслящих командиров, хорошая организация связи и служб снабжения. То, что при линейной тактике и линейном построении войск делается сравнительно просто, вырастало в сложную проблему при маневренных операциях. Массированное применение танков советской стороной в 1941 г. оказалось совершенно неэффективным. Использование мехкорпусов полностью провалилось. Они не только не сыграли той оперативно-стратегической роли, что им предназначалась теорией, но и не сумели выполнить даже оперативно-тактических задач поддержки стрелковых частей. Срок боевого применения мехкорпусов составлял считаные дни, после чего они выводились из сражения ввиду потери своей основной матчасти.

В качестве одной из причин неудачного исхода боев советские историки и мемуаристы ссылались на недоукомлектованность корпусов. На самом деле целый ряд мехкорпусов закончили формирование: 1-й – в Ленинградском округе, 6-й – в Белоруссии, 4, 5 и 8-й – на Украине. Все они имели в своем составе по тысяче танков. По сути дела, каждый из них равнялся или даже превосходил по численности одну из танковых групп вермахта. Однако им также не удалось выделиться из общего ряда погибших корпусов. Основными причинами этого являлось плохое обеспечение наступления корпусов, включая снабжение, распыление сил, слабое воздушное прикрытие и другие организационные неувязки, кроме того, неудачные тактические приемы ведения боя. Атака советских танков нередко строилась густой, массированной колонной, что давало изобилие целей поднаторевшим немецким артиллеристам, огонь которых не подавлялся. Начисто отсутствовало взаимодействие между родами войск – пехотой, артиллерией, авиацией.