Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Получается, финская армия как бы ответила Сталину, который на совещании высшего командного состава РККА 14 апреля 1940 г., посвященном итогам зимней кампании, дал следующий, как всегда, по мнению собравшихся, гениальный анализ свершившихся событий. В частности, вождь отметил основные недостатки финской армии. «Она создана и воспитана не для наступления, а для обороны, причем обороны не активной, а пассивной… Я не могу назвать такую армию современной». И вывод: «Мы разбили не только финнов – эта задача не такая большая. Главное… мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов» (12, с. 607, 608).

Сталин дважды жестоко ошибся (для войск, конечно): сначала недооценив оборонительные возможности финской армии, а потом ее наступательный потенциал.

Получилась удивительная вещь: в первый и последний раз в своей истории румынская и финская армии в июле – августе 1941 г. провели победоносное наступление. А потом как отрезало. Больше никогда и нигде. Даже гуттаперчевые советские историки предпочли не объяснять необъяснимое и отмолчались.

Лишь в Заполярье советские войска отстояли Мурманск, что позволило в будущем проводить конвои союзников в российские порты. Это был единственный стратегический успех. Везде же, от Черного моря до Карелии, Красная Армия за исключением отдельных частей воевала плохо и откатывалась далеко на восток в глубь страны. Даже там, где у нее возникал солидный материальный перевес и возможность инициативы в выборе времени и места наступления, все равно она неизменно терпела поражение.

Полное неумение воевать Красной Армии, еще недавно неплохо дравшейся на монгольской и финской границах, – вот в чем заключался подлинный шок и для руководства, и для страны в первые недели войны.

Но как же рационально объяснить успехи Красной Армии на Халхин-Голе и при прорыве линии Маннергейма и последующее неумение воевать?

В обоих случаях противников объединяло одно благоприятное для командования Красной Армии обстоятельство – он был неподвижен и стратегически пассивен. Это позволяло подтягивать необходимые резервы, приспосабливаться к обстановке, уяснять и исправлять свои ошибки, имея на все это столько времени, сколько было нужно генералам и системе управления в целом. Летом 1941 г. все было принципиально иначе. Противник наступал, не давая передышки, и, самое главное, враг выступал как маневренная сила. И сразу у командования Красной Армии ничего не стало получаться. События обгоняли скорость его оперативного мышления. Именно на формирование этого качества была нацелена военно-теоретическая мысль СССР в начале и середине 30-х гг., но именно эти теоретики и практики к началу войны либо лежали в безымянных могилах с пулей в затылке, либо были отодвинуты на задний план.

Какие выводы можно сделать на основании происшедших событий лета 1941 г.?

Вообще-то события июня – начала июля 41-го выглядят как-то странно. Сначала командование и Сталин не придали значения сосредоточению трехмиллионной армии у границ, причем движение войск было видно с борта самолета (уже приводимое свидетельство летчика Г.Н. Захарова). Успокоенность была такой, что 4-я армия у Бреста фактически была подставлена под удар, а наиболее вероятное направление главного удара противника в полосе Юго-Западного фронта не прикрыто. Контрудары носили характер плохих импровизаций, причем наступление 6-го мехкорпуса, имевшего более тысячи танков, совместно с 6-й кавдивизией было организовано маршалом Г.И. Куликом и заместителем командующего Западного фронта И.В. Болдиным так хитро, что противник его не заметил. Объяснили сей феномен тем, что дивизии были разбиты вражеской авиацией. Но в наше время выяснилось, что ее было мало, и главные бомбардировочные силы (8-й авиакорпус Рихтгофена) были задействованы для поддержки танковой группы Гота. Но там, где не было «внезапного» нападения, – на румынской и финской границах, войска Красной Армии ровным счетом ничего не показали и точно так же отступали под нажимом далеко не самого сильного противника.

Оставим пока странность ситуации и будем говорить о происшедшем в традиционном ключе.

Качество предвоенной работы можно оценить только в боевой обстановке. Оно слагается из трех основных компонентов: 1) объема подготовленных материальных ресурсов; 2) уровня подготовки личного состава и 3) эффективности управления, куда включаются отбор и расстановка кадров, применение наиболее адекватных приемов тактики ведения боя и оперативных принципов осуществления войсковых операций.