Анатолий Чехов - Кара-курт

— Это ты очень хорошо сказал! Замечательно сказал! — с неменьшим пафосом отозвался Яков, а сам подумал: «Еще надо смотреть и смотреть, какой ты товарищ...»

Сбивало с толку то, что Клычхан действительно оказывал услугу за услугой по самому большому счету: переход через границу с целью предупредить о заминированной дороге на арочном мосту и в ущелье Даш-Арасы´´, ночной рейд при переходе войск и разминирование этих объектов, успешный бросок в сопредельный город с целью нейтрализовать действия начальника полиции и начальника жандармерии, выступление по радио и бросок заслона пограничников к складу в точно назначенное место — все это факты немалой помощи, оказанной одним человеком. Друг ли он? Или ведет настолько крупную игру, что все перечисленное — мелочь по сравнению с его конечными целями? А если игру, то какую? Что он хочет выиграть? Случайно или не случайно Клычхан вывел его группу точно в этот район, какой предписывал капитан Ястребилов? А если не случайно, значит, Клычхан знает русский язык и скрывает это? Если оказал столько услуг русским военным, зачем ему скрывать знание языка?.. Где сейчас Хейдар? Что ему удалось сделать? Связан ли Клычхан с Белухиным или действует самостоятельно, и почему он, Яков, несмотря на все заслуги Клычхана, так упорно ему не доверяет, связывает его в мыслях с Белухиным?

Все это не давало покоя Кайманову, тем более что сейчас было время о многом подумать. Они лежали на гребне сопки, полукольцом охватывавшей склад, и наблюдали, как пожарная команда все еще боролась с огнем, растаскивая длинными крючьями из проволоки тюки с шерстью и хлопком, деревянные ящики, вспыхивающие как порох. Бандиты сжечь склад не смогли, но ущерб нанесли немалый.

Так прошло около двух часов. Перестрелка давно стихла, скрылись из виду и пограничники, теснившие бандитов к нашей границе. Клычхан лежал рядом с Яковом, о чем-то задумавшись, покусывая сухую травинку, острым взглядом окидывал раскинувшуюся перед ними панораму. Кайманов не мешал ему. Неизвестно, по каким ассоциациям перед ним всплыла врезавшаяся в память картина: в такой же долине, на роскошных высокогорных лугах Асульмы, — шеренга косарей, на дальнем пологом склоне работает сенокосилка, пахнет разнотравьем, над головой нещадно палит солнце. Из-за склона горы с веселыми и трескучими раскатами грома выползает сизая грозовая туча. Вспыхивает молния, мертвенно бледным светом заливает долину, два стога в конце ее, тонкий, словно точеный искусным мастером, силуэт всадницы — Светланы Карачун, врача, жены начальника заставы, приехавшей к заболевшему вдруг косарю Мамеду Мамедову.

Видение возникло перед Яковом и пропало, снова перед ним задымленная котловина в горах, в центре которой огромный склад с иранскими товарами, где команды красноармейцев приводят все в порядок после пожара. Неподалеку на дороге, подходившей к складу, показалась «эмка», которая, свернув в сторону позиций Кайманова, еще несколько десятков метров проехала по бездорожью, затем остановилась. Из машины выскочил на каменистый склон Гиви Гиргидава, издали крикнул: «Товарищ старший лейтенант Кайманов! Срочно в комендатуру города к полковнику Артамонову. Полковник меня за вами послал!» Яков оставил вместо себя сержанта Гамезу и, приказав ему все-таки глядеть в оба, сам вместе с Клычханом спустился к машине.

Через несколько минут Яков был уже у глинобитного здания иранской комендатуры, занятой советскими пограничниками. Оставив Клычхана в комнате дежурного, вошел в кабинет коменданта, где нетерпеливо прохаживался в окружении нескольких связистов с полевыми телефонами начальник дауганского отряда полковник Артамонов.

— Товарищ полковник, по вашему приказанию...

— Вольно, вольно, — остановил его Аким Спиридонович. — Знаю, что оторвал тебя от выполнения боевой задачи, но там и без тебя справятся, а у Ястребилова пока что не выходит. След довел его группу до Сухой арчи на участке лейтенанта Дзюбы и пропал. Придется ехать тебе на место и там разбираться. Дзюба должен сейчас позвонить...

Как по заказу, в ту же минуту загнусавил зуммер полевого телефона. Связист снял трубку, назвал свои позывные, передал трубку Кайманову. Яков услышал спокойный, неторопливый голос лейтенанта Дзюбы.

— Товарищ полковник... — начал было тот официально. Яков назвал себя, поторопил Степана с докладом.

— Яш, ты? — обрадованно воскликнул Дзюба. — Понимаешь, остановились в районе Сухой арчи. Довели след до арыка и больше нет его, застряли у дороги. Капитан Ястребилов ругается, а толку чуть. Что дальше делать — не знаем, ждем вас.