Олдржих Шулерж - Всегда настороже. Партизанская хроника

— Чего они от тебя хотели?

— Говорили о какой-то организации, но я отказался вступить в нее. Больше ничего не знаю.

— О чем они спрашивали?

— Я впервые видел этих людей, и поэтому мы не могли доверять друг другу. Они задавали самые различные вопросы: есть ли у нас граждане немецкой национальности, как граждане смотрят на политическую ситуацию, думал ли я о том, как пробудить в гражданах чувство патриотизма и объединить их, если немцы по какой-то причине уйдут от нас. Я ответил им, что граждан немецкой национальности у нас нет, люди политикой не интересуются…

— А что дальше?

— Больше мы не разговаривали. У меня была какая-то работа, и мы расстались.

— И это все? Они от тебя ничего не требовали?

— Мне кажется, что ничего…

Слижек-Штюрмер подскочил, но Гинтингер остановил его. С минуту он искал что-то в протоколах, а потом сухо произнес:

— Гавранек и Фабиан информировали вас о нелегальной военной организации и поручили вам организовать группы из надежных людей в шести близлежащих деревнях. Это правда?

— Никаких инструкций относительно создания военной организации они мне не давали.

— Пан комиссар цитирует их показания, — многозначительно заметил Слижек-Штюрмер.

— Возможно, они имели в виду сделать это при следующем посещении, но больше не приезжали.

— Кого вы назначили командиром в Горной Бечве?

— Никого.

— В Средней Бечве?

— Никого.

— В Дольной Бечве?

— Никого.

— В Гутиске, Соланце, Вигантицах?

— Никого, никого!

Гинтингер потерял терпение. Стукнул ладонью по столу. Это послужило командой для Слижека-Штюрмера. Он ударил Папрскаржа по лицу, а когда тот упал, стал бить его ногами.

Комиссар Гинтингер склонился над Папрскаржем, но тот молчал. Тогда он кивнул Штюрмеру — так с цепи спускают злого пса.

Всю ночь Папрскарж не спал. Стоило ему немного задремать, как сразу же начинало казаться, что кто-то преследует его, что он падает с большой высоты, и он просыпался от собственного крика, дрожа от ужаса. Поэтому старался не засыпать, чтобы избавиться от кошмарных снов.

Потрясение от допроса не проходило. Наступали минуты слабости, и какой-то голос шептал: «А что, собственно, произойдет, если ты скажешь? Ведь Гавранек и Фабиан рассказали все».

В окно чердачной комнатки в доме управляющего лесопилкой стукнул камешек. Второй упал на карниз. Папрскарж вскочил из-за стола и выключил свет. В темноте подошел к окну и отдернул бумажную штору затемнения. Когда глаза привыкли к темноте, увидел человека, склонившегося, видимо, в поисках камешка.

— Зетек! — сказал Папрскарж жене. — Я лучше выйду, а то он перебудит всех.

Он зажег свет, набросил плащ, сунул ноги в домашних туфлях в галоши и спустился вниз.

Лесник Зетек стоял у забора и делал ему знаки.

— Это я, Зетек. Пойдемте со мной…

— Ладно, ладно. В чем дело?

— Вы должны помочь мне в одном деле. Сам я не справлюсь, — продолжал Зетек, а видя, что Папрскарж не решается, принялся уговаривать его: — Совсем недалеко… под Червенец.

— Под Червенец! Ничего себе недалеко! — ужаснулся Папрскарж, но Зетеку он не хотел отказывать. — Ну подождите, я хоть обуюсь.

Милушка посмотрела на мужа сквозь очки, которые она надевала, принимаясь за вязание. Сидела она на стуле посреди комнаты под лампой, и ее никак нельзя было обойти.

— Понимаешь, это Зетек! — объяснил он, надевая ботинки, хотя она ни о чем не спрашивала. — Опять забыл что-то в отчете, а завтра должен сдавать… Надо помочь ему подсчитать.

Милушка молчала. А когда он уже стоял в дверях, расстроенный и неуверенный, сказала:

— Лишь бы ты напрасно не впутался в какую-нибудь историю.

Папрскарж посмотрел на нее, вернулся и нежно прикоснулся губами к ее волосам. Он чувствовал, что эта ночная прогулка будет иметь серьезные последствия.

— Так в чем, собственно, дело? — спросил он Зетека, когда дома остались позади и они поднимались по тропинке в лесу.

— Как бы вам сказать… Вы ведь знаете туристский домик под Червенцом?

— Это, в котором-я как-то пробыл целый день?

— Да. Так вот… я видел там людей.

Папрскарж остановился.

— Вот как! Людей? А что это за люди?

Зетек пожал плечами.

— Если бы я знал! Похоже, что они прячутся.

Папрскарж молча шел рядом с лесником. В нем снова проснулись опасения. А тут еще Зетек добавил:

— Если бы знать, что это партизаны… или парашютисты… Но ведь не узнаешь. Столько людей бродит по горам, и как тут понять, кто хороший человек, а кто сволочь. И оглянуться не успеешь, как влипнешь с ними, и — топай в каталажку!