Петр Нечай - Звезда Егорова

Постепенно звуки боя удаляются. Еще несколько острых стычек с небольшими группами гардистов — и центр города свободен.

Нещадно палит полуденное солнце. Егоров с партизанами вышел на центральную площадь. А там, несмотря на жару, толпа людей. Гудят, кричат «ура», смеются. Какой-то парень успел подняться на крышу немецкой военной миссии и сорвать фашистский флаг, а на его место прикрепить большое красное полотнище.

На бульваре играет маленький оркестр: три скрипки, кларнет, труба и турецкий барабан. Обливаясь потом, стараются музыканты. Густое уханье трубы и грохот барабана перекрывают остальные звуки. На мостовой танцуют большим общим кругом. Кажется, весь город высыпал на улицы, и только из городских властей никого не видно — ни гражданских, ни военных.

Части словацкого гарнизона так и не вышли из казарм, ответив Григорию Мыльникову, что не имеют приказа.

Поручив начальнику штаба собрать батальоны, отвести их к окраине и накормить, комбриг с Йозефом Подгорой направились к штабу Голиана.

Алексея Семеновича окликнули:

— Товарищ Егоров!

Егоров оглянулся. К нему приближались Янишек и пожилой господин, одетый, несмотря на сильную жару, в респектабельную черную тройку и строгую шляпу.

— Рад вас видеть, — произнес господин, чопорно приподнимая шляпу, и рассмеялся: — Не узнали?

— Товарищ Мейлинг! — вспомнил Алексей фамилию этого седого человека. — Вот и встретились.

— В нашей свободной Банска-Бистрице! — взволнованно произнес Ян. — Спасибо вам и вашим партизанам. Далеко ли идете?

— В штаб Голиана. Надо же наладить если не взаимодействие, то хотя бы взаимопонимание…

— Я пойду с вами. Давайте вместе выяснять отношения с Голианом.

…В штабе наземных войск словацкой армии, где находится резиденция Голиана, довольно шумно, по коридорам снуют люди. Но в приемной чинная тишина. Адъютант подполковника не спешит пропускать к своему шефу непрошеных гостей.

— Подполковник занят важным делом, у него люди.

Егоров решительно отстранил подпоручика и вошел в кабинет.

В кабинете кроме Голиана было еще двое гражданских. Они внимательно читали какие-то документы, вполголоса переговариваясь. Наконец хозяин кабинета поднял голову и с удивлением посмотрел на вошедших. Затем встал из-за стола и пошел навстречу Егорову.

— О, знаменитый партизанский велитель Егоров! Я вас сразу-то и не узнал. На прошлой встрече вы были во всем великолепии вашего национального мундира и в блеске орденов, а сейчас у вас далеко не блестящий вид. Чему обязан?

— Вы так спрашиваете, словно только что появились в Банска-Бистрице, ни о чем не знаете и не догадываетесь. До вас не дошли звуки боя?

— Ну почему же, господин капитан, я на слух не жалуюсь, к тому же у меня исполнительные подчиненные. Доложили… Но вы сочли возможным провести всю акцию самостоятельно, не поставив меня в известность. Еще хорошо, что мои солдаты не вступили с вами в бой.

— Было бы очень прискорбно, — вмешался Мейлинг. — Сигналом для партизан послужило вторжение гитлеровцев в Словакию. И они пришли в Банска-Бистрицу, к вам. И первое, что их поразило в городе, в центре восстания, — это мирное соседство флагов нацистской Германии и Словакии. Чего вы выжидали, не отдавая приказа своим частям освободить город от фашистов?

Голиан переглянулся со своими собеседниками. Они суетливо направились к двери, сказав Голиану, что будут действовать как договорились.

Проводив гостей, Голиан предложил Егорову и его спутникам сесть за длинный стол, стоявший в стороне.

— Я не считал необходимым поднимать гарнизон. Силы противника в городе были настолько слабы, что я надеялся склонить их к бескровной капитуляции, но вы, — он хмуро посмотрел на Егорова, — помешали мне это сделать своим «героическим штурмом».

Разговор прервал бледный, взволнованный адъютант Голиана.

— Что с вами? — сердито спросил его Голиан.

— Там, — показал адъютант на приемную, — прибыл… привели…

В комнату вошел Александр Каменчук, заместитель Волошина. За ним ввели под конвоем маленького круглого генерала в сером плаще. Каменчук доложил Егорову, что аэродром «Три Дуба» захвачен батальоном Волошина. Арестованный задержан там. Он вылезал из только что приземлившегося самолета. Увидев партизан, пытался снова улететь. Себя не назвал.

— А где Волошин?

Каменчук опустил голову.

— Комбат погиб при штурме аэродрома, товарищ комбриг, — почти прошептал он. — Не уберегли Ивана.