Петр Нечай - Звезда Егорова

Из приемника слышалось хриплое астматическое дыхание.

Партизаны молча слушали бессовестное вранье и признание в собственном бессилии одного из «вождей» Словакии.

«…Свое преступное дьявольское дело враг намерен продолжать и дальше, добиваясь нашего полного порабощения и уничтожения нашей государственной самостоятельности. Враг коварен, он все больше наглеет по мере того, как растет число беспрерывно сбрасываемых с самолетов диверсантов…»

Последние слова, переведенные Йозефом Подгорой, покрыл хохот партизан. Видно, велики оказались глаза у страха правителей из Братиславы. Чатлош продолжал, задыхаясь:

«…В создавшемся положении, которое угрожает нам кровавым уничтожением и рабством, нам уже недостаточно… собственных вооруженных сил. Вследствие этого в Словакию вступают немецкие войска… Партизаны являются заклятыми врагами свободной и мирной Словакии… Бог нам в помощь! На страж!»

После небольшой паузы приемник заголосил какой-то бодрый военный марш.

Молчали партизанские командиры. Слишком серьезно было заявление Чатлоша при всей его внешней комичности. Шут выболтал мысли господина.

— Да-а, — протянул наконец Алексей Семенович. — А ведь не смешно, ребята. Выходит, восстание — дело рук партизан, диверсантов, «беспрерывно сбрасываемых с самолетов». Не так глупо, как кажется. Тисовцы вбивают клин между повстанцами и словацким народом. И этот клин — мы, партизаны. Опасная ложь. Как думаешь, Подгора?

— Ложь и есть ложь, Алеша. У нее короткие ноги.

— Но зато ядовитые зубы…

Начальник штаба наземных войск словацкой армии подполковник Голиан никого не принимал. Верхний свет в кабинете выключен, горит только настольная лампа, освещая лист бумаги с проектом приказа словацкой армии оказывать сопротивление вторгшимся в страну гитлеровским войскам.

Сегодня на рассвете немецкие дивизии перешли границу протектората и устремились к Вагу. Под Жилиной идет бой. Без его приказа жилинский гарнизон встал на пути гитлеровцев, присоединившись к партизанам Величко.

Голиан устремил взгляд в темное окно кабинета. Там, за этой тьмой, в ущельях Малой Фатры, уже несколько дней идут стычки рабочих отрядов и спустившихся с гор партизан с глинковской гвардией. Заняты Ружомберок, Святый Мартин, Турчанский Микулаш. Их гарнизоны, помитинговав, раскололись. Большинство офицеров подались в Братиславу, часть солдат и младших офицеров разошлись по домам, остальные влились в партизанские отряды.

Партизаны! Голиан поморщился. Он не признавал партизан за воинов, считал их существование противоестественным, противоречащим установленным порядкам, а партизанскую войну незаконной. Но, к удивлению, это нерегулярное войско, растекаясь, как полая вода, по долинам Вага и Грона, гонит глинковских гвардейцев, громит немецкие подразделения, вступившие в городки Северной Словакии. Партизаны все ближе к Банска-Бистрице, в их руках уже Брезно, Подбрезова, Гарманец, Медзиброд.

Подполковник склонился к приказу:

«Изменническое правительство Словацкой республики устами генерала Чатлоша призвало в Словакию немецкие войска. Словацкие подразделения как составная часть чехословацкой армии, верные принципам демократии и свободы, вместе со всей нацией поднимутся на отпор врагу…»

Голиан перевернул страницу. Ага, вот и приказная часть:

«Восточнословацкому корпусу… Коменданту братиславского гарнизона… Гарнизонам Тренчина, Трнавы, Нитры…»

Он подумал, что еще пять дней тому назад командиры частей были предупреждены о готовности к действиям, если начнется оккупация. Теперь оккупация стала фактом, они ждут приказа. Но готовы ли они? Поднимется ли словацкая армия по его приказу на восстание? Как все это сложно… От антифашистов в армии, от их решительности в первые же часы восстания зависит успех или неудача выступления в Западной и Восточной Словакии.

Голиан пытался представить воинские части, их командиров, но видел какую-то аморфную массу. А ведь бывал же там…

Всего три дня прошло, как вот здесь, в этом кабинете, Голиан разговаривал с одним из руководителей словацких коммунистов, Доктором.

Голиан вздрогнул, вспомнив холодный блеск очков Доктора, его беспощадную иронию. Доктор дотошно выспрашивал Голиана о положении в армии: уверен ли он в надежности двух восточнословацких дивизий? А в чем можно быть уверенным? На командира корпуса генерала Малара положиться никак нельзя. В трудную минуту переметнется к немцам, недаром столько лет пробыл военным атташе в Берлине. А вот на его заместителя, полковника Тальского, пожалуй, можно надеяться.