Петр Нечай: Звезда Егорова

Надолго останутся в памяти ветеранов августовские дни 1964 года, когда Чехословакия отмечала двадцатилетие восстания. Тогда в Прагу съехалось много гостей: и своих, чехословацких, и из Советского Союза. Праздник годовщины вылился в демонстрацию чехословацко-советской дружбы. Произносились речи и тосты, вручались награды. Но среди этих наград была одна необычная. Всем бывшим партизанам бригады Егорова вручалась почетная партизанская награда — «Звезда Егорова». И первым ее получил человек, давший ей имя, — Алексей Семенович Егоров. Ко многим высшим воинским отличиям Чехословацкого государства — ордену Яна Жижки, двум орденам Военного креста и ордену «За храбрость», которых удостоился советский офицер в братской стране, — добавилась еще одна, названная в его честь.

С глубокой благодарностью принял Алексей Егоров награду. Ведь это было не только признание его личных заслуг, но и высокая оценка той братской помощи, которую оказали чехословацкому народу советские воины и партизаны в тяжелое фашистское лихолетье. Тогда же он увидел в газете «Руде право» за 29 августа 1964 года свой портрет, а рядом — портрет бывшей партизанки его бригады Штепанки Урбаниковой и ее письмо своему комбригу. Штепанка писала:

«Дорогой Алексей Семенович! В 1944 году, перед самым началом Словацкого национального восстания, мы с мужем поехали в Дубову. С нами в купе ехала группа государственных чиновников тогдашней Словакии. Я делала вид, что не замечаю их, а сама внимательно слушала, о чем они говорили. Они говорили о Вас и Ваших партизанах. Солидный полковник тыкал пальцем в сторону Прашивой и ворчливо говорил: «Посмотрите туда, господа, там партизан как мух. И руководит ими какой-то русский. Если бы вы только знали, сколько с ним горя! Его люди спускаются в села, покупают у крестьян скотину и хлеб, нападают на полицейские управления, отбирают оружие. И хоть бы что! Их поддерживает все население». «Почему же вы не пошлете в горы солдат, господин полковник?» — спросил поп, что ехал вместе с ними. «Что вы, святой отец! — схватился полковник за голову. — Добрая половина солдат разбежалась бы по домам, а остальные перешли бы к партизанам».

Тогда я еще не знала, кто был этот русский. Позднее мы увиделись. 30 августа я везла из Гарманца журнал «Атака», который издавался в небольшой типографии на бумажной фабрике. На вокзале в Банска-Бистрице было много людей. Все спешили на поезд. Но кто-то на ходу выскочил из вагона и закричал: «Не напирайте, здесь Егоров со своими хлопцами едет освобождать Прешов!» И что бы Вы думали? Все спокойно отошли от вагонов, потому что верили, что Вы со своими партизанами поможете Прешову.

Нацистам было известно Ваше имя. В тяжкие дни октября, когда фашисты наступали, они поспешили сообщить по радио, что Вас поймали. Как мы смеялись, слушая эту брехню! Ведь Вы же в это время были вместе с нами в горах. И тогда кто-то нашел пишущую машинку, и мы выпустили листовку, опровергающую выдумки фашистов.

Мы помним Вашу сердечность. Никогда не забыть нам тот вечер, когда связной принес весть о гибели Яна Дроппы, и траурный митинг на Прашивой, посвященный его памяти. Вы призывали тогда отплатить врагам за смерть Яна и Вани Шершеня. Ваши слова были и нашей партизанской клятвой. Мы жестоко мстили фашистам.

Если вы встретите человека с необычной наградой на груди — «Звездою Егорова», знайте — это партизан из его бригады, прошедший славный боевой путь вместе со своим легендарным комбригом. А заветные слова, вычеканенные в центре звезды, — «Гори, огонек, гори» — есть негасимая память о вечной и нерушимой дружбе двух братских народов. Эта дружба вечна потому, что скреплена она кровью, красной, как эмаль на звезде.

Достойник — офицер ( словац. ).

Падаки — парашюты ( словац. ).

Когда поезд в Брезно?

Не знаем, не знаем.

Известный чехословацкий обувной король.

Инсургент — повстанец ( лат. ).

Людаки — члены крайне реакционной глинковской словацкой партии.

Приатель — друг ( словац. ).

Велитель — командир ( словац. ).