Анджей Мулярчик - Катынь. Post mortem

Ника взяла трость с серебряным набалдашником, но отложила ее. Ее внимание привлекли белые перчатки длиной до локтя. Она их надела, потом машинально взяла фату, отороченную кружевом. Ника пристроила фату на голову и показала язык персонажам, взиравшим на нее с художественных фотографий, которыми так гордился господин Филлер. С портретов смотрели на нее толстые дамы в шляпах с вишенками, господа в сюртуках, какие-то молодые пары, прильнувшие друг к другу щеками, со счастливым блеском в подретушированных глазах. Ника встала перед зеркалом и увлеченно подражала этим застывшим взглядам, этим губам, расплывшимся в искусственных улыбках, этим светящимся от счастья глазам, неестественно расширившимся при свете фотовспышки…

Вдруг она увидела в зеркале отражение Юра. Он стоял в рубашке с засученными рукавами, смотрел на Нику в свадебной фате и как будто не замечал ее маскарада.

– Ты это видела?

Ника поняла, что он спрашивает про негативы. Она отрицательно покачала головой, и свадебный венок на ее голове съехал набок.

– А госпожа майорша? – Юр, заметив вновь отрицательный жест Ники, задумчиво добавил: – Может, оно и лучше. – Но вдруг в нем что-то как будто взорвалось, и он выкрикнул: – Бандиты! Палачи! Убийцы!

Застигнутая врасплох этим криком Ника смотрела на него из-под свадебной фаты. Она никогда еще не видела Юра в таком состоянии. В какой-то момент он взял ее за руку, желая увести в лабораторию. Но Ника уперлась в дверях. Она вырвала из его руки свою руку и побежала обратно за драпировочную штору. Он устремился за ней в этом полумраке, словно они играли в прятки. Юр откинул штору, и тогда Ника, которая едва сдерживалась от смеха, неожиданно нахлобучила ему на голову жесткий цилиндр, сдернув его с вешалки рядом.

– Ты выглядишь как граф Монте-Кристо!

Этот наряд невесты, эта ее готовность превратить все в шутку заставили Юра немного успокоиться и тоже включиться в ее игру: он поправил цилиндр на голове, подхватил тросточку с серебряным набалдашником. Ника прикрепила ему на шею изящную бабочку. Сама она в белых длинных перчатках и в переливающихся волнах муслиновой фаты выглядела настоящей невестой. Она протянула Юру руку, словно они отправлялись к алтарю, а он стал напевать марш Мендельсона. Они кружили по ателье, провожаемые взглядами с портретов, словно торжественно шествовали в костеле, где собралось множество приглашенных гостей. Лицо Юра приняло серьезное выражение, как у жениха, а Ника даже перестала хихикать, поняв, что для этой игры, чтобы она продолжала оставаться забавной, требуется некая серьезность. Юр подвел ее к креслу, усадил, приподнял свой цилиндр, после чего нырнул под черную ткань, которой был накрыт фотоаппарат. Он навел резкость и, установив автоспуск, подбежал к креслу и обнял Нику. И когда их щеки соприкоснулись, а губы их сблизились, так что вот-вот должны были слиться в поцелуе…

Тогда блеснула фотовспышка. Ника вскочила с кресла. Она сорвала с головы фату, стащила с рук белые перчатки и выбежала на улицу.

Юр вынул фотопластинку с их свадебным снимком и отнес ее в лабораторию. Сегодня ночью ему предстояло много работы…

Погруженные в реактивы отпечатки приобретали очертания, в свете красной лампочки из белой магмы возникали контуры черепов, приобретали резкость видневшиеся на затылках входные пулевые отверстия. Черные, с рваными краями дыры, казалось, кричали…

Этой ночью Юр мало спал. Закрывшись в лаборатории, он делал отпечатки, а потом спрятал их в ящичек столика, за которым Анна обычно ретушировала старые фотографии. Негативы вместе с одним комплектом отпечатков вложил в конверт и положил в свою сумку. Серый рассвет уже брезжил за витриной фотоателье, когда Юр наконец рухнул в кресло, в которое Хуберт Филлер обычно усаживал своих клиентов.

Юр очнулся лишь тогда, когда послышалось звяканье выставляемых у входных дверей бутылок с молоком. Он надел свою военную походную куртку и вышел на улицу, заперев двери фотоателье на ключ…

На улице было пустынно. Ясное утро предвещало очередной жаркий день. Юр сначала увидел черного кота, вышедшего из ворот, и лишь потом патруль. Два милиционера в фуражках с круглым верхом и окантованными козырьками, с повязками на рукавах, старались громким топаньем спугнуть кота, заставить его убраться назад, не пересекать им путь. Один из них, вложив пальцы в рот, пронзительно свистнул, а кот, вместо того чтобы дать задний ход, шмыгнул прямо перед ними и скрылся в воротах. Оба милиционера выругались. И в этот момент их внимание привлек парень в американской военной куртке.