Максим Шахов - Японская пытка

— Но и он достаточно большой, — уже стал сомневаться в своей правоте американский летчик.

— Ихара, конечно же, посчитает, что мы не сидели всю ночь на месте, а шли, и поэтому уверенно исключит две трети сектора в узкой его части, — поручик заштриховал на своей земляной схеме нижнюю часть сектора, после чего обвел кружком верхнюю широкую часть. — Вот там нас и будут искать по полной программе и, конечно же, найдут.

Ричард стоял и задумчиво тер давно не бритый подбородок. Щетина звонко пощелкивала под огрубевшими пальцами. Звук был такой, словно терли песком по стеклу. Американцу явно не хотелось расставаться со своими прежними иллюзиями, но доводы Николая были убедительными настолько, что и возразить нечего. Наконец Ричард нашел в себе силы признаться:

— А ведь ты прав, поручик, придется возвращаться, и это лучшее из решений, из тех, которые мы только могли принять. Где предлагаешь обустроиться, спрятаться на день?

— На солончаковом озере, в тростниках.

— На том самом, где мы переждали газовую атаку?

— Именно там.

Николай поднялся, затер подошвой нарисованную им схему.

— Зачем ты это стер?

— Не хочу оставлять на нашем пути подсказки для Ихара, он хоть и последний негодяй, но человек неглупый. Легко догадается, какие такие геометрические задачки мы тут решали.

— Все, возвращаемся. Похоже, ты и на этот раз спасаешь наши жизни, — Ричард махнул рукой тибетскому монаху и камикадзе.

У Чунто ни один мускул на лице не дрогнул. Он лишь вежливо улыбнулся американцу и сложил на груди руки. Мол, все понятно и без перевода. Было видно, что Чунто не претендует быть лидером в группе, а во всем полагается на решение «белых». Как они поладят между собой, так и случится. Немного странно это выглядело, при своих монастырских практиках, дающих ему способность задерживать дыхание, останавливать рост волос, изгибаться так, словно в его теле нет костей, он бы мог претендовать на большее. Но душа монаха — для светского человека всегда потемки. Мужчина, решивший посвятить свою жизнь служению Будде и духовным практикам, совсем по-другому смотрит на мир. Для него иерархия и суета в мирской жизни значат немного, ведь он способен напрямую общаться с самим Создателем. А вот Ямадо как человек военный требовал разъяснения, он не понимал, какого такого маньчжурского черта они столько шли на север, шли, сбивали ноги, а теперь поворачивают назад.

— Ты ему по дороге все объясни. А если не захочет идти с нами, то пусть придумывает свое решение. Надеюсь, нам удастся перехитрить Ихара.

Николай шагал, возвращаясь, даже быстрее, чем шел от места «казни». Он жалел лишь об одном — об упущенном времени, потраченном на дорогу в два конца, его можно было использовать с большей пользой. Однако как медик поручик понимал, что поставить правильный диагноз удается далеко не сразу. Иногда дни, а то и недели уходят на неправильное лечение пациента, и только потом врачу удается определить болезнь и назначить лечение.

— Лучше поздно, чем никогда, — проговорил Николай, когда беглецы уже подходили к едва различимому в звездной ночи солончаковому озеру.

Ричард согласно кивнул, тут уж не поспоришь, истина, проверенная временем. Таинственно шумел на ветру сухой тростник, под ногами чавкал раскисший ил. Мужчины шумно дышали после стремительного перехода. Первым вернулся к действительности американский летчик.

— Кстати, о следах, — обернулся он и указал на цепочку следов, растянувшихся на иле. — Сомневаюсь, что Ихара и его люди не обратят на них внимания.

— Я уже подумал об этом, только не успел сказать, — усмехнулся Николай. Его зубы блеснули в темноте. Он повернулся к Чунто.

Тибетский монах был само благодушие. Чего скажешь, то и сделает.

— Дай одну из своих веревок, — сказал поручик по-китайски.

— Я сам, я все понял, — ответствовал монах. — Лучше вы дайте мне свой нож, я все сделаю.

Заполучив самодельный нож, тибетский монах споро нарезал длинные стебли тростника, обмотал их веревкой и, вернувшись к сухой земле, потащил их за собой. Тяжелая связка надежно смазала следы беглецов.

— Теперь нужно идти очень аккуратно, чтобы не поломать стебли, — предупредил Николай.

Товарищи по несчастью один за другим проникали в заросли. В темноте очень трудно было определить, куда ставить ногу, чтобы не сломать тростник. Всем пришлось разуться. Солоноватая холодная вода, казалось, обжигает истертые в кровь ноги. Так хотелось остановиться, на какое-то время приложить к ранам снег, еще видневшийся на редких кочках.