Максим Шахов - Японская пытка

— Кажется, дальше идти смысла нет, тут немного суше, чем в других местах, — сказал Николай, останавливаясь.

Место было несколько возвышенное. Во всяком случае, вода здесь не стояла. Только слегка подсохший ил лоснился в тусклом свете звезд. Из него там и сям торчали высокие тростины.

— Думаешь разбить лагерь здесь? — спросил Ричард, критично осматривая площадку.

— А лучшего места тут и не найдешь. Ты же сам видел.

Пришлось американцу согласиться.

— Обустраиваемся надолго, — предупредил Николай. — И убежище наше должно быть незаметным, нам предстоит здесь отсиживаться до того времени, пока японцы окончательно не свернут наши поиски.

— И сколько это может занять времени? — прищурился американец.

— На мой взгляд, максимум неделю. Не такие уж мы важные персоны, чтобы они нас искали месяцами. Ихара себе в Харбине еще наберет «бревен».

И тут Николай поймал себя на мысли, что как-то слишком легковесно и бездушно бросил слова «бревна». Ведь он сам и его товарищи еще сегодня днем были подопытными животными на адской кухне господина Ихара. А теперь он говорил о других узниках корпуса «ро» как о каких-то неудачниках и недотепах. Галицкий почувствовал неловкость перед товарищами, но по их взглядам понял, что и с ними происходит что-то подобное. Они тоже обрели свободу, перестали быть бессловесным скотом, готовым подставить шею под нож убийцам в белых халатах.

Из инструментов у беглецов имелись только нож, сделанный Галицким из супинатора, и веревки, прихваченные с места «казни» тибетским монахом. Но тем не менее работа нашлась для всех — изматывающая грязная работенка. Ножом срезали тростник, причем делали это не в одном месте, а по одному-два стебля в разных местах, чтобы в зарослях не образовались проплешины. Тростник нарезали. Ломали на куски длиной в полметра, каркас обмазывали густым илом. Из нижних частей тростника, перевязав веревками, соорудили подобие балок. Затем сделали на них настил и снова обмазали илом. Работали всю ночь не покладая рук. Сверху все надежно замаскировали тростником, воткнув стебли в образовавшееся укрытие. Теперь его тяжело было заметить даже с расстояния в пару метров. Внутрь натолкали более мягкие верхние чати растений, сделав сухую и теплую подстилку. Когда небо приобрело уже серый оттенок и звезды гасли одна за другой, обессиленные, промокшие беглецы забрались внутрь. Поручик Галицкий еще нашел в себе силы замаскировать лаз и запихать под промокшую одежду сухие листья. Они, хоть и кололись, раздражали кожу, но тем не менее вбирали в себя влагу, грели. Сон пришел быстро, даже не выставили дозор, целиком положившись на удачу, которая сопутствовала им весь вчерашний день. Ведь им казалось, что столько случайностей сошлось воедино, начиная с первой. Их, уже пытавшихся однажды бежать во время проведения эксперимента в степи, вновь всех вместе вывезли почти в то же самое место. Никто из беглецов не подозревал, что оказался участником контролируемого побега, не знал, что многие счастливые случаи и шансы, типа разболтанного косого креста, на котором висел Ямадо, специально подстроены хитроумным Ихара. Но самое страшное, что один из беглецов был завербован начальником отдела еще до побега.

Николай во сне заворочался, открыл глаза, кто-то один из четверки выбирался наружу, но кто — было не рассмотреть. Внутри темно, как в аду. Конечно, можно было позвать, спросить, но поручик абсолютно не придал этому значения. Мало ли что, человеку по нужде выйти надо. Да и усталость брала свое, Галицкого вновь сморило в сон.

Выбравшийся наружу нужду справлять не стал, сразу же нырнул в тростник, исчез в нем, растворился. Ему предстояло оставить условный знак для господина Ихара.

Генерал Сиро Иссии открыл глаза и не сразу понял, почему здесь оказался. Сон в необычном для начальника «Отряда 731» месте почти не принес облегчения — кололо в боку, побаливали виски.

— Черт, где это я? — пробормотал он, оглядываясь.

Он находился в салоне своего легкового автомобиля, спал на разложенных сиденьях, прикрывшись пледом. Двигатель работал на малых оборотах, из решетки автомобильной печки лился теплый воздух. Генерал-лейтенант потянулся, отбросил плед и приподнялся на локте, щелкнул рычагом, спинка сиденья поднялась. Теперь он мог видеть происходящее возле машины. Ихара и охранники уже бодрствовали после ночи, проведенной в кузове грузовиков. Генеральский водитель уже готовил кофе на спиртовке. Все остальные довольствовались сухим пайком, грызли галеты, запивая их водой. Генерал застегнул ворот мундира, подтянул пояс, глядя в зеркальце заднего вида, поправил прическу и надел головной убор. Перед подчиненными следовало выглядеть подтянутым. Солдаты и вольнонаемные охранники тут же отдали честь, лишь только генерал выбрался из машины. И лишь штатский Ихара вытянулся в струнку, прижав руки по швам.