Николай Асташкин - По волчьему следу. Хроники чеченских войн

— Ну, что, Николай Сергеевич, пойдем? — говорит Юра Пирогов.

Первый кордон охраны нас встречает в вестибюле.

— К кому?

— К президенту, — отвечаем.

Нас, разумеется, не пропускают. К счастью, опять выручает Ибрагим Дениев. Быстро переговорив по-чеченски с охранником, он бросает нам на ходу:

— Пошли быстрее. Президент ждет.

В приемной полным-полно народу.

— Подождите меня здесь, — распоряжается Дениев и исчезает в кабинете Дудаева.

Протискиваемся поближе к дверям, за которыми исчез Ибрагим.

— Докумэнты, — преграждает нам путь здоровенный охранник, вгрызаясь в нас взглядом.

— У нас уже проверяли, — пытаюсь возразить.

— Ти мене покажи, — грубо говорит амбал, поправляя на плече автомат.

Достаем с Юрой редакционные удостоверения, отдаем охраннику. Он пристально рассматривает их. Затем подозрительно говорит:

— Ви чекисты.

— Мы журналисты, — с нескрываемой издевкой отвечаю, — идем брать интервью у президента.

Трудно представить, чем бы закончилась эта перепалка, не появись Дениев.

— Так, мужики, вперед! — поторопил он. — Президент ждет.

Охранник, пропуская нас к двери, пригрозил:

— Резких движений не делать — стреляю без предупреждения!

Проходим тамбурочек и оказываемся в просторной комнате.

Дудаев находится за столом для заседаний, узким и длинным. За спиной — телохранитель с повадками хорошо выдрессированного пса. Кажется, тело расслаблено, но глаза, зоркие и настороженные, выдают его состояние: в любую секунду он готов защитить своего хозяина. Руки на поясе, в кобурах под мышками по пистолету. Справа от президента — подполковник-запасник. В петлицах потертого кителя эмблемы связиста.

Дениев представляет нас.

— Прошу прощения, — извиняется генерал Дудаев, — мы тут с начальником Главного штаба Вооруженных Сил республики подполковником Мержуевым корректируем проект закона «Об обороне». С интервью придется немного подождать.

Ждать так ждать.

Украдкой посматриваю на Дудаева. Президент, словно комдив перед боем, предельно собран. Да, по-видимому, война неизбежна, если Дудаев с первых дней своего правления принимает такие законы.

Вот ведь как жизнь складывается. В последнее время лидерами национальных движений в республиках Северного Кавказа все чаще становятся люди военные, в основном — генералы. Процесс этот, с одной стороны, вполне понятен. Военные, тем более генералы, на Кавказе среди земляков пользуются уважением. Но с другой — не всякий военный человек способен стать талантливым политиком. Политика — это полутона, компромиссы и балансирование на грани возможного и невозможного. В армии же, где взаимоотношения регламентированы уставами и приказами, только два «тона»: либо выполняешь приказ, либо идешь под суд. Третьего не дано...

Наконец Дудаев отпускает Мержуева. Сам на минутку выходит в комнату отдыха.

— Ну, что? — шепчет Пирогов. — Мне надо делать снимок.

— Не спеши, — говорю, — еще не время.

Телохранитель настороженно следит за каждым нашим движением. В кабинет, словно ему на подмогу, входит амбал-охранник. Ствол его АКСа опущен. Пока ждем Дудаева, он прохаживается за спиной.

Наконец Дудаев возвращается.

— Итак, к интервью я готов, — по-командирски четко говорит он. — Задавайте вопросы...

Я спокойно смотрю в глаза Дудаеву, мысленно благодаря Ибрагима Дениева за то, что он в свое время позволил мне ознакомиться с личным делом генерала. Теперь, зная не только его послужной список, служебные и партийные характеристики, но и то, на чем можно «поиграть», — его тщеславие, неторопливо завожу беседу:

— Джохар Мусаевич, в армии Вы всегда были на хорошем счету. Как правило, Вам доставались отстающие подразделения и части, но Вы их выводили в передовые. Как Вам удавалось этого добиваться?

— Да, мне в основном доставались трудные гарнизоны. Так было и в Сибири, и на Украине, и в Прибалтике. Но я всегда их выводил в отличные. Я был лучшим командиром дивизии в мире...

Он говорил очень вдохновенно. Правда, немного резали слух некоторые его «перлы», но в целом речь первого президента Чечни была ровной и понятной по смыслу.

Следующий вопрос касался его, Дудаева, отношения к армии.

— Армия мне дала многое, — сказал он. — Практически все. Но отношение к армии у моего народа очень негативное. И прежде всего потому, что в ней портят наших юношей. Наши юноши рождаются воинами. Им, к примеру, нельзя есть сало. И не потому, что оно жирное — просто у юноши-горца особый склад организма. В армии же их заставляют его кушать, заставляют строиться, убирать чужое дерьмо...