– На хер это поверье! – заорал фельдшер, не вытирая с багрового лица слезы и сопли. – Человек жить должен. Ты понимаешь, жить и быть счастливым, мы имеем право на жизнь, мы его тут уже заслужили.
Заслужили? Да мы, кто живым вернется, своего счастья сполна хлебнем. Много нам его досталось, хоть отбавляй. Да и не только нам… Подлость и предательство, возведенные в ранг политики, воровство, ставшее добродетелью, измена, ставшая доблестью. Вот что нам подсунут в этой жизни. Героями станут не Рафик, отказавшийся прятаться в штабе, не Витек, убитый осколком мины в разведке, не Фаик, получивший две пули и выживший, не тысячи других убитых или израненных ребят, награжденных орденами и медалями или оставшихся без отличий, нет. Новому времени нужны свои герои – наемные убийцы, бандиты, воры в законе и без закона, продажные девки и еще более продажные политики. Это про них снимут фильмы и напишут книги, их песни зазвучат на радио и телевидении. Им будут завидовать и подражать. Ну что ж, какая страна, такие и герои. А про вас, ребята, никто не вспомнит, никто даже не подумает, что вы тоже имели и имеете право на жизнь и счастье. Время выбрало не нас. Вот и все. Ничего. Выше голову, ребята! Мы исполнили свой долг. Как смогли. И выпьем братцы: «За нас с вами и хер с ними!»
А пока мы еще здесь, в этой палатке. Пока мы еще только мечтаем о счастье, каждый о своем. Наливай, Васек. Еще по одной дернем, за тех, кто в горах, пусть живыми вернутся.
– Вот ты мне объясни, – как издалека доносится голос Васька.
Ого, да я уже пьян, еле его слышу, плыву в своем опьянении, как в теплой, прогретой солнцем волжской водице. Эх, Волга, милая ты моя, как же я соскучился по твоей речной ласке. Смотрю, как силится докричаться до меня Васек, напрягаю слух, усилием воли удерживаю убегающее в алкогольную нирвану сознание и слышу:
– Вот ты мне объясни, – упрямо повторяет Васек, – чего вы, десантники, так вые…ваетесь всегда? Чем уж вы от нас, пехоты, так отличаетесь?
– Да ничем, – еле шевеля онемевшими губами и разводя руками, с пьяной искренностью отвечаю я.
И правда, ничем. Любого из пехоты к нам переведи – вот тебе и десантник, не хуже других будет, от нас любого в пехоту убери – вот тебе и мотострелок. И полно таких примеров было. И офицеры у нас почти все из мотострелковых частей пришли, а до этого высшие общевойсковые командные училища заканчивали. Ротный – Омское ВОКУ [36], командир первого взвода – Орджоникидзевское ВОКУ, командир второго взвода – Бакинское ВОКУ. Хватало и таких офицеров, кто после военной кафедры гражданского института пришел на два года служить в армию и угодил в Афган. Только командир третьего взвода лейтенант Петровский кадровый десантник, он Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды краснознаменное училище имени Ленинского комсомола окончил. Таких, как он, офицеров на всю бригаду, может, с десяток только наберется. Все остальные из мотострелков в десантно-штурмовую бригаду пришли служить. И что? Хреновые они офицеры, что ли? Нет, нормальные командиры, обычные, в общем. А солдатня? Все минометчики, артиллеристы, зенитчики, водители, связисты, саперы – те общевойсковую учебку в Ашхабаде закончили. А попробуй им скажи, что мы из воздушно-десантной учебной Гайджунайской дивизии, белая кость да отважная десантная кровь, а они чмыри общевойсковые. Так тебе косточки-то быстро пересчитают да самого разом в чмо опустят. Да и не скажет никто такого, нет таких дураков. Командиры БМД, операторы-наводчики, механики-водители, командиры отделений для воздушно-десантных и штурмовых батальонов – вот те да, в основном из Гайджуная прибыли. А рядовой состав? У нас в то время основная часть бойцов была призыва осени семьдесят девятого года. В ноябре семьдесят девятого призвали, в январе восьмидесятого они уже в Афгане. С парашютами попрыгать не успели, военную подготовку пройти не успели, тут все науки войсковые превзошли.
– А че тогда гонор свой показываете? – все пристает и пристает Васек. – Ты бы на себя со стороны посмотрел. Только к нам попал и тут же выеживаться стал: я – десантник. Так и охота было в морду заехать.
– У каждого рода войск свои традиции, – еле шевеля онемевшим, заплетающимся языком, пытаюсь объяснить я. – Наша традиция – это вые…он в мирной обстановке, а в боевой…
– Мы не хуже вашего воюем, – размахивая здоровой рукой, кричит мне Васек.
Слипаются у меня глаза, и я уже не вижу возмущенное лицо бойца из разведроты мотострелкового полка, неразличимым шумом доносится его голос. Крепкая это штука, медицинский спирт, пусть и разведенный, пьян я в дупель.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу