– Знаешь, сколько твоя башка стоит? – оторвал меня от прослушивания музыкальной заставки капитан.
– Э..? – чуть растерялся я, повернувшись в его сторону. – Не понял? В каком смысле стоит?
– В денежном, – усмехнулся дежурный и протянул мне листок бумаги: – Вот полюбуйся, тут все расценки.
Подхожу к капитану, беру мятый, засаленный листок. Разглядываю. Типографский шрифт. Арабская вязь букв и цифр. Перед текстом рисунок: раскрытая книга, под ней два скрещенных клинка. Герб моджахедов – Коран и оружие, ну цифры-то понятны, а вот текст…
Насмешливо рассматривая, как я таращусь в лист бумаги, начальник бригадной разведки, не вставая из-за стола, поясняет:
– Уничтоженный вертолет с экипажем – два миллиона афганей [32]. Единица наземной боевой техники – миллион. Старший офицер – двести тысяч, офицер в звании до майора – сто. Десантник – пятьдесят тысяч, мотострелок – двадцать, меньше всего за афганских солдат платят – всего-то по сотне с пяти голов [33].
– Как же это несправедливо, – тяжело вздохнул я и положил лист на стол, – им, значит, за нас платят, а нам за них нет, а вот бы…
– Губы-то скатай, – желчно рассмеялся капитан, – вам, обормотам, только волю дай… Да и нет у СССР столько денег.
– А у них, значит, есть? – слегка обиделся я за нашу великую могучую, но вечно безденежную державу. – Откуда? Тут же нищета голимая да голь перекатная.
– Наркотой вовсю торгуют – это раз. – Отвечая, капитан стал загибать пальцы. – Всех местных торгашей данью обложили – два. Американцы им деньжата постоянно подкидывают – это три. Есть у них чем за твою башку заплатить.
– Башка – у сазана, у меня голова, – резко возразил я, – и свою голову я подороже ценю!
– Сазанью башку да в котелок, – мечтательно протянул капитан и причмокнул губами, – такая наваристая уха получится, а под нее ледяной водочки, милое дело.
– Тройная уха намного лучше, – с нотками превосходства потомственного волжанина протянул я, – и вареная осетринка, во всем мире нет лучшей закуски, вот, помню, бывало…
Все мои земляки любят приврать про рыбалку в низовьях Волги, я не исключение, вот и пошел заливать. Осетров руками ловил, черную икру из таза столовой ложкой жрал, на браконьерской лодке все низовья реки исходил.
– Значит, беру огромадного осетра за жабры, – вдохновенно вру я, – и потом…
– Вот и бери его, суку, за жабры! – крикнул мне ввалившийся в палатку боец из разведроты и швырнул в палатку немолодого афганца в разорванном халате. Тот на пол упал, за ним еще разведчики вошли, трое.
Капитан Мовсар сразу к ним подошел, ему что-то тихо доложили, я не слушал, да и не прислушивался, честно-то говоря, все Волгу свою любимую вспоминал, по ней в мыслях плыл, а тут:
– Разогрей его! – небрежно кивнув в сторону пленного, приказал мне капитан, продолжая слушать, что ему докладывают бойцы бригадной разведроты.
Это обычная практика при ведении допросов была. Разогрев или разминка – это избить и сломать человека психологически и физически, а уж только потом вопросы задавать.
«Дух» на земле все крутился и изворачивался, да и мне не хотелось избивать лежащего и связанного человека.
– Ты чего? Первый раз, что ли?! Да не держи ты его, бей в дыхалку – он и успокоится! – рассерженно приказывает мне капитан и с негодованием смотрит, как долго я вожусь с пленным «духом».
– А ну… быстро отошел, – распорядился капитан, я сделал шаг в сторону.
– Ну-ка, ребятки, – приказал он разведчикам, – покажите этому сраному браконьеру и гуманисту херову, как такие дела делать надо.
Стоявшие в палатке разведчики сноровисто за заломленные руки подняли с пола афганца и стали его разминать. Бац! Хряк! Шмяк! Рвут, ломают человеческую плоть жесткие удары, рукой, ногой, по болевым точкам. Разбито у пленного лицо, кровью и криком заливается душман, аж завывает от боли… Хорошо его разогрели, только это еще не все…
– Бегом в роту связи, – приказывает мне капитан. – Полевой телефон возьми и сюда тащи.
Пока бегал, пока взял, немного время прошло, прибегаю в штабную палатку, а там уже офицеры, в форму афганскую одетые, наши советники, вокруг пленного сгрудились. Волками на него смотрят.
– Давай телефон, – говорит один из них, – будем связь с «духами» налаживать.
Один оголенный провод к небу прикрепили, второй – к самой нежной части мужского детородного органа. Я знать-то знал, что это такое, но видел первый раз. Стоял рот разинув. А советник ручку полевого телефона крутанул – и электрический разряд в теплое человеческое тело пошел. Гнется уже избитый и привязанный к стулу пленный, мычит, а кричать не может, разбитый рот кляпом забит. Глаза у него от кровоподтеков заплыли, нос раздроблен, кровью исходит. Боль, ужас, ненависть, как порывы ветра, в палатке хлестали. Плохо мне стало, вот я и вышел. Знакомые ребята из разведроты, двоих я еще по учебке знал, стоят у входа в палатку, покуривают.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу