Миклош Сабо - Команда Альфа

— Фамилию и номер группы? — Моя рука застыла, не дотянувшись до пера. Я отрицательно мотнул головой. — Ничего не подпишу!

— Ну что вы в самом деле дурака валяете? Не видите разве, что здесь официальное место! Вы находитесь перед лицом начальства! Именем министерства обороны приказываю: подпишите!

— Мною не распоряжаетесь ни вы, ни министерство обороны!

— Что вы говорите? — Его тон выражал живейший интерес. — А можно узнать, кто же, в таком случае, вами распоряжается?

Я не поддался на его провокацию. Я оставался непоколебимым и тогда, когда он стал неистовствовать и грозиться, что велит отвести меня обратно в застенок.

Впоследствии я узнал, что тех несчастных курсантов, которых удавалось разыграть «представителю министерства», в самом деле вернули к месту истязаний и снова принялись испытывать их волю железной бочкой, электрическим током, железным шкафом и прочими «прелестями» голгофы.

Мое же упорство принесло более «сладкие плоды». Меня вертолетом доставили до Педро, откуда я самостоятельно должен был пуститься в обратный путь по оккупированной «врагом» территории.

Я возвращался уже другим человеком. Горе было бы тому «эм пи», который попался бы мне на пути!

В «плен» меня взять им больше не удалось!

Охрана авиационной базы Биен-Хоа немало удивилась бы, заглянув за занавески на окнах машины генерала Маккара. На комфортабельных сиденьях расположились молодые люди в штатском. Их было трое. Ничто, ровным счетом ничто, не выдавало в этих господах военных, да и возраст их не подходил для такой великой чести, чтобы генерал самолично послал за ними свою машину.

Однако часовые не видели, кто сидит развалившись за занавесками. К тому же для них достаточно было видеть машину и адъютанта рядом с шофером, чтобы ворота как по волшебству настежь раскрылись и раздалась команда: «Смирно!»

Приветствовали меня, Андраша и Джона Фирна, американца, с которым я познакомился еще в Форт-Брагге. Так он представился тогда, а как звали его на самом деле — один черт знает. Был он в звании лейтенанта и служил в учебном центре спецвойск. Он был назначен командиром нашей группы, направленной в Южный Вьетнам.

К этому времени я был уже сержантом первого класса. Хотя в южноамериканском военно-полицейском лагере меня измотали до полусмерти, обратный путь я преодолел и сдал выпускной экзамен. Наше «покушение» на генерала прославило нас и принесло свои плоды: меня и Сэма повысили. Великан, которого я в последний раз видел в смоляной бочке, вскоре успокоился. Оклад сержанта, трехнедельный отпуск, виски и женщины явились бальзамом для его больной души. Меня же и воспроизведение в сержанты не заставило забыть пережитое. Но размышлять об этом не было времени.

Отпуск свой я провел в кругу семьи. Мать обняла меня, поцеловала, ну и, конечно, прослезилась. Как ни удивительно, но она за все три недели ни разу не спросила у меня о проведенных вне дома месяцах. Только изредка — я это заметил — тайком изучала мое лицо. Что она искала на нем? Следы страданий, выражение жестокости, а может, старалась уловить признаки человечности? В то время газеты стали пописывать о нас. Заметки не ускользнули от внимания американцев. Но разве можно проникнуть в недра материнских мыслей? Я делал вид, будто ничего не замечаю, но чувствовал, что мать читает по моему лицу, как по открытой книге, о моей жизни и жалеет меня за мою участь.

Что до отца, то он держался совсем иначе. Он вдохновенно прижимал меня к груди, с пафосом говорил о нашей роли в защите свободного мира. В словах его сквозила гордость мной. Ему и в голову не приходило, что в глубине души я питаю отвращение к своему ремеслу. Скажи я ему об этом — он бы расстроился и осудил меня.

Братья обрадовались моему приезду, но пропасть между нами заметно расширилась. Они поздравили меня с достигнутыми успехами, с тем, что я их догнал на стезе науки. Но их мир — это было одно, а мой — другое.

Я очень любил и люблю своих близких и все же почувствовал чуть ли не облегчение, когда три недели истекли и подошло время отправляться назад, в часть.

Ну да что говорить! Все это ушло уже в область предания! Настоящее — Южный Вьетнам и Биен-Хоа. А будущее? А будущее кратко изложил нашей семерке необыкновенно энергичный, кстати тоже в штатском, генерал Маккар.

Наша команда будет состоять из семи человек — пока нас трое, остальных адъютант доставит позднее.