Миклош Сабо - Команда Альфа

Глупое животное, ничего не подозревая, стояло во весь рост.

— Я ее сейчас приволоку! — воскликнул Ганс и чуть было не полез в воду.

— Ненормальный! — Стюарт в последнюю секунду успел схватить его за руку. — А пираньи?

— Здесь их нет! А то бы они давно мутили воду около капибары. Ну а на запах крови они бы непременно явились!

Мы чуть было не согласились с его доводами. Продвигаться на плоту и так было трудновато, мы не могли рискнуть выйти из русла реки.

— Ганс доберется вброд — и делу конец! Пусть Стюарт не заливает!

Но Стюарт настаивал на своем.

— А как же кайманы? — спросил он, указывая вдаль, откуда быстро приближалась, наверное, дюжина лупоглазых, страшных голов.

Застань они Ганса в воде, спасти его было бы не в наших силах.

— Вечно ты чего-то боишься! Уверяю тебя, я давно бы уже проделал путь туда и обратно! — Ганс знал, что говорит нелепицу, но он не был бы немцем, если бы не настаивал на своем.

Кайманы тем временем подплыли совсем близко и так впились своими буркалами в наш плот, что даже забыли про капибару. Их плоские головы никак не могли переварить, что это за движущийся остров со странными существами на нем.

Вряд ли приходилось встречаться им на своем веку с людьми. По-видимому, они приняли нас за животных, к тому же не обладающих ни рогами, ни клыками, а значит, беззащитных.

Так, вероятно, решила и та, ужасающая своими размерами бестия, которая внезапно вынырнула у края плота, подняв на него передние лапы.

Нам только недоставало, чтобы и остальные последовали ее примеру.

— Ух, чтоб тебя! — воскликнул Сэм, имевший особенность сразу оживляться, как только пахло битвой.

Строя плот, мы одновременно изготовили и пару весел, одно — для гребли, другое — для управления. Каждое в отдельности не уступало по своей толщине оглобле, в то же время превосходя ее длиной.

Одно из весел схватил и поднял теперь Сэм, намереваясь обрушить его на голову пресмыкающегося.

Уже половина туловища каймана была на плоту. Он разверз свою чудовищную пасть и, щелкнув зубами, захлопнул ее.

— Эта падаль, видно, неплохо играет в покер и отлично знает, когда прибегать к блефу! — проворчал сквозь зубы Джо, закладывая разрывную пулю в обойму.

Метровая пасть снова раскрылась перед нами. Зубы, вызывавшие в нас содрогание, скалились, грозили.

Сэм размахнулся и изо всех своих титанических сил всадил весло, будто копье, в глотку хищника.

Видели бы вы, какая началась тут свистопляска!

Смертельно раненный зверь зашлепал хвостом по воде, и на нас обрушился фонтан брызг. Река в мгновение ока вздыбилась, плот стало бросать вверх-вниз по вспенившимся волнам.

Двадцать минут продолжалась агония гигантского чудовища. К тому времени как оно испустило дух, капибары и след простыл. Ее растерзали кайманы. Видно, они определили, что нас проглотить им трудней.

— Не беда, зато нам воздаст сторицей этот здоровяк из крокодиловых! — Рикардо в восторге перешел в пляску индейцев.

— Чтоб тебе пусто было! Ну что распрыгался? — вспылил я.

Но меня разозлил не его буйный танец, а мысль, что он непременно сварит-таки эту гадину на обед.

Я ошибся лишь частично. Он приготовил не целого каймана, а только его хвост, который аккуратно отрезал, завернул в пальмовые листья и поджарил.

— На, ешь! — угощал он меня с искренним убеждением, что и другому должно понравиться то, что он сам считал лакомством.

— Забери ты эту гадость! — рявкнул я и достал из своего мешка сладкий плод пальмы папунка.

Джо наколол на свой нож кусочек белого, похожего на жареного судака мяса и протянул мне:

— Ну, пожалуйста, попробуй!

— Благодарю, уж как-нибудь проживу без крокодилового хвоста!

Он вышел из терпения.

— Значит, ленивца не хочешь, каймана не хочешь… Однако ты разборчив! Такие у нас не выживают! Ешь! Приказываю!

Мне ничего не оставалось, как отведать крокодила. Я не могу сказать, что это было невкусно. Но одно сознание, что я ем… Когда я прожевывал предложенный мне кусок, перед моими глазами маячила вынырнувшая из реки голова с выпученными на нас мерзкими стекловидными глазами.

Бр-р! Я пытался успокоить свой бунтующий желудок, умоляя его подождать, пока другие наедятся. Кончилось все же тем, что я помчался в дальний угол и склонился над водой…

Но Рикардо еще больше не повезло. Он объелся блюдом собственного приготовления, и у него расстроился желудок. Не прошло и часа после обеда, как он уже лежал под брезентом и стонал, словно собираясь отдать богу душу.