Миклош Сабо - Команда Альфа

Я только ответил ему:

— Если нужно и оправдано — это другое дело, но бессмысленное убийство не может быть нашим методом! Не забывай, что в наш метод входит и снискание расположения населения!

Это была удачная уловка, Рикардо умолк, он не нашелся, что возразить.

— Пошли, — сказал японец, стоявший рядом со мной и молча слушавший наш спор.

О погребении не могло быть и речи: зачем? За пас поработают хищники.

Мы еще раз оглядели все вокруг — не упустили ли чего-нибудь существенного, не осталось ли что-то незамеченным — и пошли к плоту.

Мы сделали всего несколько шагов и остановились как вкопанные.

Неожиданной галлюцинацией раздался звонкий, пронзительный звук.

«Что это, кузница? Здесь?!» — спрашивал я себя. Я видел, что и мои спутники испуганно прислушиваются.

Невидимый кузнец бил по наковальне ритмично, с равными промежутками.

— Да это птица-звонарь! — И кубинец указал вверх. По его голосу я понял, что он уже немного отошел после испуга.

На вершине одного головокружительно высокого дерева сидела птица со слепящим белизной оперением. Теперь уже и мы с Танакой распознали милую обманщицу тропиков.

Успокоившись, мы двинулись дальше.

Птица меж тем меняла свой репертуар. Над лесом загудел колокол. Он заливался то тонко, пронзительно, то глухо, рыдая над деревьями, кустами и покойником, лежавшим навзничь и глядевшим уже матовыми глазами на зеленый шатер леса, который он покидал навсегда. И который оплакивал его.

Я скрывал свою горечь, но самобичевание стискивало мне горло.

В то время как члены нашей группы отнеслись к смерти индейца совершенно равнодушно, у меня из головы она не выходила. Я снова задумался о своей судьбе, о будущем. Не хотелось бы остаться недопонятым вами: в бою я мог бы быть беспощадным, но так… при таких обстоятельствах, ради заведенных кем-то волчьих законов?.. У того человека, быть может, была жена, дети, ожидавшие его возвращения…

Что натолкнуло меня на подобные мысли, я и теперь не могу уяснить себе. Может, врожденный страх перед кровопролитием? Или воспитание, полученное дома? Или же одно из прочно усвоенных правил нравственности: быть нетерпимым к несправедливости? А может быть, моя горестная юность, шопронский дворник-обидчик, парень, отбивший у меня Ютку, предмет моей первой любви? Я искал ответы на эти вопросы, но не находил. Одно было очевидным: все, чему я научился на курсах спецвойск, сразу сошло с меня как с гуся вода. Убивать-то я умел, но желания убивать у меня не было ни малейшего.

Джо слегка просчитался, и мы лишний день могли пользоваться услугами Педро.

Но вот наступила наша последняя ночь на берегу реки. Ребята, кажется, были совсем спокойны. Кроме меня и Власека, пожалуй, никого не волновало, что ждет нас впереди. Танака, Тудореску, Ганс, Андраш, Рикардо — в общем, кроме нас двоих, все превратились в суперсолдат, слепо выполняющих приказ. О, они выполнят его! Выполнят, если даже им прикажут высадиться на болотах, где кишмя кишат кайманы!.. Выполнят, если нужно будет пристрелить мирного индейца, ловящего рыбу!.. Выполнят, если надо будет пристроить кусочек взрывчатки Си-5 в рабочей столовой или. скажем, в одном из цехов Ясбереньского прокатного комбината!..

Меня, как я уже говорил, эта история с индейцем совершенно выбила из колеи. Я был в смятении. Внешне, разумеется, я сохранял спокойствие: мы хорошо научились (нас научили) владеть собой. Умелый диверсант должен быть и неплохим актером! Власек тоже не выказывал своего отношения к происшествию: он сделался лишь еще молчаливее. Но я инстинктивно почувствовал, что мы оба думаем об одном и том же.

— Ну, ребята, давайте прощаться! — весело заявил Джо, когда мы по истечении последнего дня плавания, подарив Педро наш плот, собрались на суше.

Мы в недоумении уставились на него. «Не иначе, как Джо спятил! Можно ли в здравом уме такое сказать!» — подумал я, но и на лицах остальных можно было прочесть ту же мысль.

Мы стояли на полянке близ реки. Свои убогие пожитки подвесили на ветки, чтобы муравьи, почуяв запах сушеного мяса и ремней, не облепили их мигом. Нигде и в помине не было признаков цивилизации, а Джо…

— Скажи, старина, не объелся ли ты, часом, той рыбы, что с вечера оставалась? — полюбопытствовал Рикардо, обратившись к командиру с несвойственной ему нежностью.

— А что такое? — удивился Джо.

— Да так… просто думал, ты того…

Мы ждали, что Джо подскочит и швырнет в него чем попало. Мы знали его как человека быстрого на руку, когда дело касалось нарушения дисциплины. Но, вместо того чтобы расправиться с Рикардо, он залился смехом.