Миклош Сабо - Команда Альфа

— Тысяча чертей! Да я готов был побиться об заклад, что вы у меня будете первым! Кто был прав? Я был прав! Вы — лучший из всех экзаменующихся! — услыхал я голос Дятла.

Он стоял совсем рядом, но я ничего не видел, ослепленный внезапно вспыхнувшей сильной лампой. Будь это слон и появись он у меня перед самым носом — я и его сейчас не увидел бы! В общем передо мной стоял преподаватель и потирал руки от удовольствия.

— Вы останетесь со мной! Обратите-ка внимание, где именно допускает ошибку большинство перебежчиков!

Он целыми днями, пока продолжались учения, держал меня при себе. Я видел, как вспыхивали желтые огоньки на сигнальном устройстве наблюдательного пункта. В таких случаях пограничникам оставалось только схватить «нарушителя границы» и доставить куда следует.

Большинство моих сокурсников без особых происшествий преодолели бы препятствия, если бы правильно распределяли время. А в их распоряжении, когда они добирались до заграждения, оборудованного техникой, оставалось самое большее десять минут, у многих еще меньше, а этого, ясно, было недостаточно для перехода.

Я имел возможность убедиться, к чему приводит поспешность. Всех тех, кто, разрезав проволоку, тут же лез на минное поле, обязательно накрывал патруль. Их тоже забирали… да не как-нибудь, а надев на них наручники. Для острастки, конечно.

Были и такие, которые «стали жертвами» мин. Правда, мои опасения на этот раз оказались: напрасными: взрыв выражался лишь грохотом и облаком дыма. Но случись он в другом месте!.. Скажем, на венгерской границе!..

Проваливших экзамен заставляли пересдавать. Гоняли до тех пор, пока они не получали по этому важнейшему предмету «отлично».

— Ну, с этим покончено! — сообщил наконец удовлетворенно наш преподаватель.

Была ночь. Теперь-то ясная, светлая, хоть книжку читай. Месяц, казалось, подсмеивался над парнями, едва волочившими ноги от усталости. Только бы в постель! — вот единственное, о чем мы мечтали: ведь почти неделю нам приходилось отдыхать лишь в спальных мешках, на голой земле.

Дятел не мог не заметить, как измотала нас наука.

— Ладно, ладно! Мы отправляемся под крышу! Выспитесь наконец. Вы сейчас словно дети, уставшие от игры в снежки! Извольте, господа, машины поданы!

Он замолчал. Видно было, что он недоволен нами: мы не так бодро и весело держались, как он, этот сухарь, того бы желал. Команды «вольно» еще не было, и мы стояли в шеренге навытяжку. От этого он смягчился.

— Завтра продолжим занятия. После самого важного предмета начнется самый полезный.

На другой день мы проснулись поздно. Солнце уже стояло высоко, словно укоряя нас за то, что мы долго спали. Мы были крайне удивлены: нас не разбудили, нам дали отоспаться!

Знать бы, что кроется за этим необычным мягкосердечием. Вероятно, не одного меня занимал этот вопрос. Наряду со многими прочими вещами мы уразумели и то, что из нас хотят выковать не ведающих усталости и боли стальных людей. Каких-то из ряда вон выходящих существ, особенных, «сверхчеловеков», которые все знают, все умеют и все выдерживают. Одним словом, «суперсолдат», как очень метко выразилась одна из газет.

Дятел явился к нам только в десять часов. Его сопровождали несколько офицеров.

— Сегодня в истории наших курсов начинается новая эра! — пошутил Дятел. Ох, не часто он это делал! — Мы будем знакомиться с работой диверсанта, с сущностью и методами его деятельности. Первым долгом посмотрим кинофильм!

В кинозале он еще раз поднялся на трибуну и произнес короткую речь:

— Вы можете попасть в такое положение, когда в вас заговорит ваша человечность, ваше сердце. Например, вы должны взорвать какой-нибудь завод, на котором работают люди. Приказ может показаться порой вам непонятным, возникнет вопрос, почему именно этот, наиболее мирный объект приговорен к гибели? Вот мы вам сейчас и продемонстрируем, как самый безобидный завод может представлять собой крупную военно-промышленную единицу. Вы будете иметь возможность увидеть, что на земле врага — будь то страны Варшавского договора или, скажем, Куба — каждый рабочий может быть поставлен на службу гонки вооружения!

Первый фильм, который нам показали, сверх всякого ожидания был о гитлеровской империи. Перед нами раскинулся неизвестный городок, располагающий несколькими промышленными предприятиями. На одном из них выпускали молочный порошок. На другом — консервные банки для его расфасовки. Третий объект стегал одеяла. Нас даже забавляла масса пушинок от ваты в чесальном цехе, производившая впечатление искусственного снегопада. Потом появился Гитлер. Войска проходили парадным маршем. Вдруг перед нами раскрылся огромный календарь: 1939. Военный парад в Берлине. Можно ли сравнить этот вермахт с прежним! Он превратился в страшную военную силу с чудовищными танками, пушками-великанами, скоростными самолетами. И вот мы снова в том же городке. На заводе молочного порошка теперь изготовляли провизию для летчиков. Там, где выпускали прежде консервные банки, теперь машины делали каски. Третий объект — одеяльная фабрика — перешел на производство пироксилина. И нас нисколько после всего этого не удивило, что на головах отправляющихся на французский фронт эсэсовцев мы увидели те же самые каски, на ящиках с боеприпасами — клеймо одеяльной фабрики и что бомбардирующие Англию пилоты подкрепляются в пути консервами завода, перерабатывающего молоко.