Валерий Поволяев - Лесные солдаты

Ломоносов стал командиром разведгруппы. А то, что у него в петлицах не было ни одного кубаря, ни одного эмалевого или жестяного, окрашенного в защитный цвет сержантского треугольника, ничего не значило – Чердынцев верил, что из маленького солдата получится командир.

Он-то, Ломоносов, и ушёл в первый рейд – надо было осмотреться, понять, что находится в двадцати километрах от базы в одну сторону, в двадцати километрах в другую, в двадцати километрах в третью – без точных данных из леса вообще не стоит показывать нос. Когда группа находилась в движении – тогда другое дело, можно было совершать налёты вслепую, а когда отряд стал оседлым, когда он прикован к одному месту – тут нужен совсем иной подход…

Чердынцев подумал, что на этот счёт очень нужно бы иметь запасную базу – если немцы нащупают их здесь и начнут постоянно тревожить, можно будет переселиться. Но запасной базы у них не было.

Неплохо бы наладить связь и со здешним райцентром – наверняка там есть люди, которым приход немцев, как кость в горле…

Через четыре дня из первого похода вернулась разведгруппа Ломоносова. Все раскрасневшиеся от мороза, улыбающиеся, довольные собою – на двух широких санках, сколоченных, чтобы возить воду, притащили девять немецких противотанковых мин, кроме них – два мешка муки, мешок гороха, часть коровьей туши, два мешка хлеба и старый сундук, поставленный на берёзовые плети и по самую крышу набитый картошкой…

Но это было ещё не всё – с Ломоносовым пришли окруженцы, десять человек, среди них – два лейтенанта.

Чердынцев обрадовался:

– Нашего полку прибыло!

А ещё больше обрадовался противотанковым минам: это было то самое, что надо. Лейтенант не удержался и азартно потёр руки – будет работа крепышу Бижоеву.

Бижоев тоже обрадовался минам и повторил жест лейтенанта – потёр руки, улыбнулся белозубо.

Жизнь на берегу реки Тишки понемногу налаживалась.

Через две недели группа Ломоносова совершила бросок к райцентру, к Росстани – крупному посёлку, в котором и свой маслозавод был, и две МТС – машинно-тракторные станции, и кирпичное производство, поскольку неподалёку от Росстани ещё двести лет назад местные жители разрабатывали глиняный карьер и занимались обжигом, и льнопрядильная фабрика имелась – на ней работала едва ли не треть всего женского населения района, и птицефабрика своя была… Правда, сейчас всё производство свернули, не до него было, но немцы, похоже, решили восстановить его: им и куры требовались, и масло с яйцами, и хорошие нижние рубахи для парней из Силезии, мёрзнущих на холодном русском фронте, и вообще много чего нужно было, потому и требовалось, чтобы над предприятиями дымили трубы, а народ выходил на работу и до седьмого пота вкалывал на армию рейха.

Ломоносов, которому лейтенант отдал собственный бинокль, обвёл окулярами дома райцентра и выругался: во дворе льняной фабрики толпились тёмные, закутанные в шали фигурки женщин. Среди баб неторопливо, с помещичьей важностью расхаживали двое полицейских с белыми повязками на рукавах, с винтовками, закинутыми на плечо.

Маленький солдат сплюнул на снег:

– Во обнаглели! Ничего не боятся!

Рядом с ним лежал Игнатюк. Он тоже сплюнул на снег и, стянув с головы шапку, отёр себе подкладкой лицо. Рыжая голова его настоящим костром, приметным издали, заполыхала в пространстве. Ломоносов толкнул его:

– Ты чего демаскируешь разведгруппу? Шапку надень!

Игнатюк поспешно натянул шапку на голову.

– Так-то лучше, Рыжий. Не то немцы заметят твой котелок и устроят нам кордебалет.

– Мы ответим своим кордебалетом.

– Отвечальщик хренов, – Ломоносов отрицательно крутнул головой. – Наше дело – разведка: смотреть, слушать и всё запоминать, а бой, пиф-паф – это для нас не главное… Это – потом. Понял?

– Чего ж тут непонятного? – Игнатюк стукнул костяшками пальцев по голове. – Бестолковка моя всё схватила… Понял, в общем.

Райцентр был вольно расположен на нескольких некрупных холмах, на одном из них стояла строгая кирпичная церковь с насквозь продырявленным куполом – похоже, купол был навылет пробит завершившим своё опасное путешествие артиллерийским снарядом; в отдалении, уже за райцентром, находилась вторая церковь, поменьше первой – там, судя по всему, был расположен погост, и церковь эту поставили возле дорогих могил… Богато жили здешние люди, верой держались, хлеб выращивали и кормились им, две церкви поставили.