Борис Орлов - Судьба — солдатская

Откуда-то с запада до Похлебкина долетел гул самолетов. Он насторожился, прислушиваясь. Гул, завывая, нарастал. Немцы.

Майор поднялся с ящика. Нервно двинул его носком сапога, и он, скользнув с бруствера, покатился по ступенькам в блиндаж. Комбат оглядел небо. Высоко над горизонтом поблескивала вражеская машина. «На нас идет», — подумал Похлебкин, и ему показалось, что у него внутри, под сердцем, что-то лопнуло. «Надо передать по ротам, чтобы не демаскировали себя», — прострелила его сознание мысль, и он, спрыгнув с бруствера, бросился вниз по ступенькам. Споткнувшись в сумерках о ящик, комбат упал на четвереньки. Ругаясь, быстро поднялся, вышвырнул ящик за бруствер и только после этого вошел внутрь блиндажа.

Перед оплывшей свечой дежурный телефонист, разбросив локти по застланному картой с позициями батальона самодельному столу, читал книгу. Похлебкин приказал — и совсем не командирским, а другим, незнакомым голосом:

— Свет… Свет погаси… немцы летят. — И тут же, одергивая себя за то, что поддается страху: — Передай в роты: не демаскироваться.

Телефонист, захлопнув книгу, принялся дуть на свечу. Пламя колебалось, бегало вокруг фитиля и не хотело гаснуть. Потухло. Зазуммерил телефон. В темноте Похлебкин слышал, как телефонист схватил трубку. КП полка давал общий приказ: позиций не обнаруживать, по самолетам без команды не стрелять.

Комбат нащупал растопыренными пальцами скамейку возле стола и сел. Вслушался. Гудело где-то над головой. Гул сначала нарастал, а потом постепенно стал удаляться к Пскову. Похлебкин облегченно вздохнул. Поднялся. В темноте прикрыл дверь и приказал зажечь свет.

В неярком мерцании свечи вырисовывались низкие из бутового камня и цемента стены командного пункта, нары подле ниши для продовольствия. На нарах спал на душистом сене Стародубов. Спал, как ребенок, раскинув руки. Он показался Похлебкину еще более могучим. «И улыбается, — подумал майор с неприязнью. — Хоть бы черта увидел во сне, что ли! Нет, снится, поди, как по ротам целый день бегал. Верит, наверное, в эти свои собрания, митинги, беседы… Даже лошадь где-то оставил: вишь, задницу ему отбило. Ездить надо по-настоящему научиться, вот и не отобьет… Тоже мне, кадровик».

Похлебкин почувствовал усталость. Подойдя к нарам, ослабил поясной ремень, лег на спину, скрестив на груди руки.

В блиндаже было душно, но дверь открывать Похлебкин не решался. «Летают, — думал он, поворачиваясь на бок, — еще свет заметят».

Сон не шел. Вспомнил о семье. «Хорошо, что вывез, — улыбнулся он в темный потолок блиндажа. — Чеботарева жалко. Пропал человек. Ну, еще не такие потери будут. — И заключил: — Без потерь сражений не выигрывают».

Где-то в стороне Пскова ухали бомбы. Поняв, что не уснуть, Похлебкин вышел из блиндажа и, отыскав выброшенный за бруствер ящик, сел на него, задумался, уставившись грустными сухими глазами куда-то в одну точку. «Неужели у немцев такая сила, что не остановить их ничем?..» — копошился в его усталом мозгу вопрос.

Похлебкину вспомнилось совещание, которое на следующий день после прихода батальона на УР проводил командир полка на своем командном пункте. Это было отсюда километрах в трех, на склоне небольшой высотки; в тяжелом шестиамбразурном доте. Свет десятилинейной лампы, подвешенной к бетонному потолку, ровно освещал весь отсек дота, падал на длинный, из струганых досок стол, на расстеленную на нем карту укрепрайона. Комбаты с адъютантами старшими, командиры артиллерийских дивизионов и минометных рот окружили стол. Командир полка, осунувшийся несколько за последнее время, знакомил с обстановкой. Остро отточенный красный карандаш его то и дело ходил по карте. Слушали молча, затаив дыхание. Думали…

Как стало известно впоследствии, немецко-фашистская «Группа армий «Норд», у которой было шестьсот танков и тысяча двести самолетов, имела задачу: разгромив войска Северо-Западного фронта и захватив Прибалтийские советские республики, во взаимодействии с расположенной в Финляндии армией «Норвегия» и двумя финскими армиями с х о д у о в л а д е т ь Л е н и н г р а д о м.

Но это… планы. В действительности в Прибалтике получилось вот что.

В четыре часа двадцать минут под прикрытием сильного артиллерийского огня немцы начали наступление по всей нашей границе с Восточной Пруссией, рассчитывая в самые короткие сроки выполнить поставленную задачу, то есть м о л н и е н о с н о. Но события стали развиваться не в их пользу: г е р о и з м воинов Красной Армии и поднявшихся на борьбу с врагом советских людей срывал «блицкриг».