Борис Орлов - Записки летчика-испытателя

Взяться за эти записки меня побудило не столько стремление оставить потомкам свое жизнеописание, сколько желание и возможность поделиться с читателем, интересующимся авиацией, своими соображениями о специфике летного труда, с некоторыми событиями, в коих мне довелось участвовать; рассказать о самолетах, хорошо мне знакомых и представляющих интерес с точки зрения участника их создания и испытаний, а также рассказать о близких мне людях, оставивших заметный след в авиации. Некоторые из них достаточно известны, о других написано или очень мало, или совсем ничего, но все они достойны, чтобы о них знали и помнили.

Основой для воспоминаний послужили не дневники, которых я никогда не вел, а мои летные книжки, где не только отмечена дата, тип самолета, задание и время полета, но иногда за строкой стоит целое событие или чья-то жизнь. Я позаимствовал такой прием у писателя и летчика-испытателя, ныне покойного, Дмитрия Васильевича Зюзина, написавшего одну из лучших, на мой взгляд, книг о летчиках «Испытания скоростью, или размышления над летной книжкой». Я не претендую на литературность своего «труда», здесь нет ни четкого плана, ни занимательной фабулы, события моей жизни перемежаются с описаниями самолетов, воспоминания о людях — с общими рассуждениями, имеется много технических терминов, но я надеюсь, что для моего читателя книга не покажется скучной. К тому же все, о чем здесь написано, соответствует действительности.

С чего все началось? Наверное, с того неосознанного стремления залезть куда-нибудь повыше, заставляющего многих ребятишек карабкаться на деревья и забираться на крыши домов.

Каждый ребенок мечтает в детстве кем-нибудь стать — кто врачом, кто пожарным, кто милиционером, кто летчиком. Далеко не всегда это желание сохраняется надолго, еще реже оно сбывается. Мне и этом отношении повезло: удалось осуществить детские мечты о небе.

Авиация притягивала к себе всегда: любимыми игрушками были самолеты, авиационная, так сказать, тематика доминировала в моих детских рисунках. Если же случалось увидеть пролетевший низко самолет, что весьма редко происходило в маленьком сибирском городе Канске и других местах, где мы жили до 1941 г., то это событие вызывало почти языческий восторг не только у меня, но и у всей ребятни. Мы бежали вприпрыжку по улице, пока самолет не скрывался за крышами домов, выкрикивая: «Ероплан, ероплан, посади меня в карман!». Бывало, что с самолета сбрасывали листовки по поводу какого-нибудь праздника, и поймать эту листовку, вдохнуть ее запах, хотя ничем особенным она не пахла (обычной типографской краской), казалось чем-то необыкновенным: ведь эта бумажка только что была в кабине самолета…

В Новосибирске, куда мы с матерью переехали после начала войны, самолетов хватало. Громадный авиационный завод им. В.П. Чкалова выпускал истребители конструкции Яковлева, и в хорошую погоду над городом гудело небо, везде носились голубые снизу, зеленые сверху Яки, даже выполняли пилотаж, видимо, в военное время не очень-то придерживались правила, запрещающего пилотаж над населенными пунктами. Мы же, т. е. я и мои друзья Алька и Васька, во все глаза смотрели на самолеты, частенько забравшись на крышу нашего двухэтажного дома все поближе к небу, жалея, что нам еще долго ждать того дня, когда можно будет поступить в летчики.

Однажды гул мотора перешел в пронзительный вой, окончившийся глухим ударом, над крышами взметнулся столб черного дыма. Самолет упал на центральной магистрали Новосибирска, Красном проспекте, недалеко от нашей улицы. Через несколько минут мы уже были на месте катастрофы, смотрели на большую, еще дымившуюся яму, узнали, что летчик разбился вместе с самолетом. (Через много лет мне стало известно, что это был заводской летчик-испытатель Василий Старощук.) Жаль было погибшего летчика, но страх перед самолетами не появился, и этот случай не охладил моего желания быть авиатором.

Дело здесь, конечно, не в бесстрашии: просто ребенок обычно не ждет беды на том пути, который, как ему кажется, он выбрал навсегда. Будь я постарше, может быть, и призадумался бы…

Впрочем, не знаю, что бы я решил, будучи постарше и поумнее. В нашем городе Жуковском почти каждый год хоронят разбившихся летчиков, и, казалось бы, местные ребята, насмотревшись на горестные процессии, должны бежать от авиации, как от чумы, а они осаждают городской маломощный аэроклуб: «Возьмите в летчики!». Есть среди них и те, у кого погибли отцы…