Вадим Шарапов - Доля ангелов

- Э, к черту. Берите меня, господин агент Интерпола. Хватит. Не могу больше.

- Вы кто? - оторопело спросил его баск.

- Я? - старичок даже вроде бы обиделся. Он повернулся сначала в профиль, потом снова уставился на Алькальде черными живыми глазами. - Я, хвала Аллаху, Абдалла Саид бен Мубарак Аль Дахари. И вы меня ищете. Ваша взяла, я устал бегать.

Все это старичок в заштопанном халате произнес на чистейшем оксфордском английском. Командир спецназа, не успевший сесть в вертолет, опять, уже привычно превратился в соляной столб.

- К-х-то? - каркнул он.

- Абдалла Саид бен Мубарак Аль Дахари, - с достоинством повторил старик. - Здесь, - он показал на ящик, - взрывчатка. Не беспокойтесь, запалы и шнуры я всегда хранил отдельно.

- Тот самый? - начальник дальнередькинского отделения Интерпола не придумал никакого другого вопроса.

- Вы знаете другого? - спросил старичок

Внезапно кошка, которую Гнатюк так и держал на вытянутой руке, извернулась изо всех сил и каким-то чудом сумела вырваться. Заорав по-своему, по-кошачьи, она стрелой метнулась к Марии Дмитриевне, открывавшей калитку.

- Чернуха! - обрадовалась учительница и тут же, недоуменно и подслеповато прищурившись, осмотрела всю толпу, собравшуюся на улице. - Случилось что?

Все молчали. Только Филипп Айноа Рафаэль Хуан Сегурола де Лос Ремедиос Алькальде повалился на траву - и стал взахлеб, без остановки хохотать, изо всех сил стуча себя по голове пухлым черным блокнотом.

Аэропорт Мадрид-Барахас встречал пассажиров летней суетой и толпами туристов. Филипп Айноа подхватил с черной движущейся ленты свою сумку и снова уселся в металлическое кресло, дожидаясь второй части багажа.

Толпа пассажиров уже разбрелась, укатив и утащив свои вещи, а он все еще сидел, глядя на пустую багажную ленту. Хмыкнул недоуменно и хотел было встать, но тут Алькальде вежливо тронули за плечо.

- Извините, господин... э-э.... Алькальде? - полувопросительно обратился к нему человек в штатском и помахал закатанным в пластик удостоверением. - Пожалуйста, пройдемте со мной, возникло недоразумение.

- Что? Но из России меня выпустили с ней без проблем! - возмутился Филипп Айноа. - Я протестую!

- Извините, господин Алькальде, - вежливо, но твердо сообщили ему с другой стороны стола. - К сожалению, согласно новым правилам ввоза грузов из России, мы не можем пропустить через границу ваш багаж.

- Это не багаж! Это кошка!

- Да, мы понимаем. Но... Мы вынуждены вернуть этот груз.

Филипп Айноа думал.

Он думал ровно две секунды, потом переложил сумку в другую руку, пожал плечами и сказал по-русски:

- Да и катитесь вы на хрен!

- Что, простите? - не поняли с другой стороны стола.

- Я говорю... - и тут начальник дальнередькинского отделения Интерпола не спеша, с расстановкой произнес длинное и очень грязное ругательство на баскском.

- А теперь, - сказал он, - где я могу без проволочек получить обратный билет?

Российский аэропорт тоже был шумным и суетливым. Филипп Айноа поднял большую пластмассовую переноску, внутри которой кто-то жалобно и угрожающе замяукал, поправил щегольскую шляпу и вышел в зал, морщась от яркого солнечного света.

- Тихо, Блэк Пуссикэт! - он щелкнул по переноске, услышал в ответ еще одну порцию жалобного мява, и уже собирался покинуть аэропорт, но тут к нему подошел полицейский и небрежно взял под козырек.

- Вас приглашают в зону таможенного контроля.

- Но я уже прошел досмотр!

- Это по поводу вашего багажа.

- Да чтоб вас всех... - под аккомпанемент мяуканья Алькальде решительно зашагал за полицейским. Войдя в кабинет, он остолбенел и вытаращил глаза.

- Это ваш чемодан? - деловито спросил лейтенант полиции с очень знакомым лицом.

- Мой... - пробормотал интерполовец и расхохотался. - Надо же! Нашли!

- Подпишите вот здесь... и здесь... и можете забирать.

Перед тем, как за ним захлопнулась дверь, Филипп услышал брошенное вслед:

- Я же вам тогда говорил - найдем! Но не сразу...

- Вернулся, значит? - сурово спросил Гнатюк, башней нависая над высоким баском.

- Вернулся, - сказал Алькальде, чувствуя себя в присутствии пожарного очень маленьким, но отчего-то очень счастливым.

- Это хорошо. Переодеться бы тебе надо, дожди у нас зачастили. В грязище тонем. Пока до машины доберемся, перемажешься весь. На вот, сапоги надевай.

Улыбаясь, сам не зная, чему, Филипп Айноа, потомок благородных разбойников, уселся на деревянную скамейку, провожая взглядом уходящий поезд, светивший сквозь вечерний туман огнями последнего вагона. И принялся натягивать кирзовые сапоги.