Вадим Шарапов - Доля ангелов

- А такой суке достался, - сожалеюще покачал головой Ян, загоняя подальше непрошеные мысли. Впрочем, для этого достаточно оказалось посмотреть на морду гарпии - отвратную, с торчащими кривыми зубавми и вывернутыми наружу черными дырами ноздрей.

- Стране цветмета не хватает, а ты швыряешься! - крикнул он. - Сама сдавайся, пока не пришили!

Ответом был звон перьев. Милей сокрушенно поковырял мизинцем в ухе, разглядывая в зеркальце труп смотрителя передвижного зоопарка, утыканный перьями гуще, чем дикобраз иглами. Несколько минут он пытался догадаться, что же заставило трезвого и непьющего мужичка (Милей знал его давно) открыть клетку и выпустить такую тварь. Да черт его знает.

И тут Ян почувствовал, как спина покрывается бисером ледяного пота. В зеркальце он увидел, что из-за противоположного угла дома выезжает знакомый «газик».

- Белецкий! - заорал он изо всех сил. - Серега, назад, блядь!

Что-то взвизгнуло жестяно, хруст осыпающегося лобового стекла показался Милею громким, как взрыв. Он выкатился из-за угла дома и выстрелил - несколько раз, сажая пулю на пулю. Медное перо проткнуло куртку, пригвоздило рукав к земле, но Ян уже увидел, как редкое существо кувыркнулось вниз со столба, разбрасывая вокруг кровавые лохмотья головы.

- Нет! - кто-то рванул опера за плечо. - Вам приказали! Это редкий экземп...

Голос замолчал, потому что Ян, не глядя, махнул пистолетом назад, крепко приложившись рукоятью к чему-то твердому. Эксперт всхлипнул и брякнулся на землю. Оттолкнувшись от бесчувственного тела рубчатой подошвой ботинка, опер рванул вперед, на ходу поднимаясь с четверенек. Он бежал и видел, как дергается издырявленная перьями дверь «газика». Когда Ян добежал и, не сумев остановиться на скользкой траве, с размаху сел на задницу, въехав ногами под днище машины - он увидел, как оттуда выбирается матерящийся Белецкий. Серега зажимал ладонью щеку, и на манжету джинсовой рубашки густо текла кровь.

- Милей! Ебта! - со свистом выдохнул он, брызгая кровавой слюной на дверцу «газика». - Это что за херня?! Ян, предупреждать надо! Бля, она ж мне зуб вынесла!

Белецкий сунул под нос Яну лопатообразную ладонь, на которой в лужице крови лежала золотая коронка. Ян Милей глядел на нее и чувствовал, как тело становится ватным от облегчения.

- Ты вот что, - сказал он, поглядев через плечо Сереги на шофера, белого как мел, рассматривающего перо, застрявшее в «дворнике», - аптечку возьми и забинтуй его. Ну, Беляш, твою маму, счастливый ты...

Он поднялся, грязной рукой размазал пятна глины по джинсам и пошел обратно к дому.

- Ян, ты куда? - прошепелявил Белецкий.

- Меня, Сережа, сейчас любить будут. В особо извращенной форме. За убийство одного редкого вида и насилие над вторым, - откликнулся Милей, не оборачиваясь. - А этот процесс я предпочитаю не выносить на слух подчиненных. Ясно?

Он повернул за угол, перешагнул через мычащего что-то эксперта и достал мобильник.

Ян Милей стер кровь с куртки, посмотрел на испачканную ладонь и скривился.

- Не, ну что ты будешь делать! - Серега Белецкий сокрушенно рассматривал бронежилет. - Навылет броник, прикинь! И тут дыра, и там дыра... Чо я теперь Петровичу скажу, как на склад сдавать буду?

- Серега, не гунди, - старший оперативник порылся в кармане джинсов, высыпал на полированную крышку старого деревянного стола горсть пистолетных патронов и принялся составлять их в аккуратную линию. - Броник навылет, да и хрен с ним. А если бы ты в бронике был? Оно конечно, навылет бы тогда не получилось, факт. Тебя даже такая дура не пробьет, не то что пуля.

- Да ну тебя... - двухметровый амбал Белецкий махнул рукой, скалясь золотыми зубами, и отвернулся.

- Да. Ну меня, - в наступившей тишине согласился Ян. Обойма, лязгнув, встала на место, и Милей щелкнул затвором пистолета.

- Ну, пошли, что ли, - сказал он. Белецкий оттолкнулся от стенки, на которую опирался всем своим шкафообразным телом. Скользя по осколкам фарфора и хрусталя, Милей вышел из детской, стараясь не смотреть в сторону залитой кровью кроватки и тщательно обходя длинные, уже засыхающие потеки на полу. Позади него Серега тихо матерился под нос, напяливая пробитый бронежилет.

В гостиной дело обстояло не лучше. Труп хозяина болтался под высоким потолком с узорной лепниной, наколотый на один из рожков массивной люстры, с которой еще осыпались хрустальные висюльки. Его жена, сломанная пополам так, что затылок оказался прижат к пяткам, лежала в углу, и, увидев царапины на обоях, Милей понял, что несколько мгновений она еще пыталась встать, помогая себе наманикюренными ногтями.