Коп выполз из машины, оставив своего напарника за рулем.
– У вас все в порядке, ребята? – Он посмотрел сперва на Бобби, затем на Круки и Кэлума. – Ваш дружок. Видать, крепко надрался.
Кэлум и Круки смотрели на полицейского. У того был расплющенный нос с двумя огромными дырами вместо ноздрей. Кожа имела нездоровый розовый оттенок и напоминала сырую свиную сардельку, а глаза – тусклые и глядящие в разные стороны – располагались на дне глубоких впадин в похожей на картофелину голове.
«Это все кислота, – подумал Круки. – Все эта долбаная кислота».
Кэлум и Круки переглянулись поверх безвольно болтавшейся головы Бобби.
– Вроде того, – наконец ответил Круки слабым голосом.
– Вы тут никакого беспорядка не видели? Ну, там, несколько психов, бьющих витрины:
– Не, ничего мы не видели, – сказала Мишель.
– Да, дружок ваш совсем трубился, – сказал полисмен, подозрительно разглядывая Бобби. – Я бы на вашем месте отвел его домой.
Покачав пару раз своей головой-обрубком, коп презрительно фыркнул и наконец уехал.
– Мать твою так: нам кранты, приятель! Полные кранты! – простонал Кэлум.
– А это дело, – сказал Круки, – что легавый сказал.
– А? – переспросила Мишель.
Кэлум недоверчиво уставился на Круки.
– Ты послушай: если нас притормозят с его телом, то мы точно сядем. Но если мы отнесем Бобби к нему домой:
– Блин, – Кэлум покачал головой. – Лучше уж его прямо здесь бросить.
– Нет, что ты! – сказал Круки. – Сразу расследование начнется, понял?
– Плохо я соображаю, – простонал Кэлум. – Чертова кислота:
– На кислоте сидят только психи, – отрезала Гиллиан, жуя резинку.
Круки стал смотреть, как одна сторона её лица вздувается и трясется при каждом жевке.
– Я знаю, что нужно сделать. Отвезем его в больницу. Несчастный случай. Скажем, что нашли труп на улице, – внезапно оживившись, предложил Кэлум.
– Нет, они все узнают: время смерти: – возразил Круки.
– Время смерти: – зловещим эхом отозвался Кэлум. – Да я этого мудела даже не знал. Я в смысле – было дело, дружили в лохматом году, но потом разошлись, понял? Первый раз за долгие годы на него напоролся, понял? А он, оказалось, джанки, понял?
Гиллиан приподняла голову Бобби. Кожа была серого цвета, глаза закрыты. Гиллиан оттянула веки пальцами.
– Тьфу: какая гадость: – плевалась Мишель.
– Заткнись на хер! – взвился Кэлум.
– Мертв, как кусок дерьма, – торжественно объявила Гиллиан, закрывая Бобби глаза.
Затем она вытащила компакт-пудру из сумочки и принялась гримировать Бобби лицо.
– Чтобы на мертвяка не так походил, – объяснила она. – Если нас снова тормознут.
– Умница, – одобрил Круки.
Кэлум посмотрел на темно-синее небо, на мертвые, уснувшие окна домов. Горящие фонари только подчеркивали безжизненность призрачного города вокруг. Впрочем, дальше по курсу ярко горела освещенная витрина. Это было заведение, где круглосуточно торговали кебабами.
– Я есть хочу, – заявил Круки.
– Ага, – сказала Мишель. – Я тоже.
Они усадили Бобби на скамейку под деревом у входа в городской сквер.
– Ты, Кэл, посиди с Бобби, а я всем возьму по кебабу, – сказал Круки.
– Погоди, – начал было Кэлум, но остальные уже шли через улицу по направлению к заведению.
– Спокойно, Кэлли, не оставляй его одного! Мы скоро вернемся, – раздраженно крикнул Круки через плечо.
«Вот суки, – подумал Кэлум, – как круто с их стороны: оставить меня здесь, с этим вот: " Он повернулся к Бобби:
– Послушай. Боб, прости меня за этого чувака, но он ни во что не врубается: ну вроде как Иэн и вся наша старая компания: ничего не знали про вирус, думали тогда, что он только через трах передается, вроде того, понял? Вроде это только лондонских педрил касается, а вовсе не наших торчков. А ведь некоторые парни – ну, вроде Иэна, – они на игле только несколько месяцев сидели, Боб: вот непруха! – верно, Боб?..я же тоже проверялся, после Иэна. Понял?
«О чем это я?» – подумал Кэлум, наконец осознав бесплодность беседы. В первый раз до него в полной мере дошло, что теперь уже ничего не поделаешь.
Пьяница в грязном, вонючем пальто подошел к нему. Он пялился на скамейку, что-то соображая. Затем он подсел к Бобби.
– Все только и говорят сегодня, что о НСД. Все дело в НСД, дружок! – на последнем слове он подмигнул Кэлуму.
– Ну и? – раздраженно переспросил тот.
– Толстожопая сука торгует в этой лавке на Кокберн-стрит. Толстожопая сука – поверь мне, сынок. Я всегда туда хожу. Лавка на Кокберн-стрит. Там чудной народ работает, понял? Ну, вроде тебя. Студенты. Студенты, понял?
Читать дальше