Ирвин Уэлш: Вечеринка что надо

– Давай войдем, – сказал он. – А то тут демонов много.

– Не пори чушь! – фыркнул Круки. После трипа можно посудачить о демонах, которых встретил во время трипа. После трипа, но не сейчас. Они же условились не говорить о демонах во время трипа, а теперь этот мудел:

Круки с трудом овладел собой.

– Думаю, его зовут Чизхольм или вроде того:

– Блин! – закричал Кэлум. – Да жми же на долбаную кнопку! Жми на любую! Какой-нибудь хер откроет, мы войдем и найдем Чиззи по шуму. Это же вечеринка.

– Верно! – Круки надавил на первую попавшуюся кнопку, дверь открылась, и они вошли в подъезд.

На резиновых ногах друзья карабкались по лестнице навстречу звукам голосов.

Вид Чиззи, стоявшего на верхней площадке, несколько их успокоил.

– Всем привет! – воскликнул Чиззи. – Рад вас видеть! Отличный вечер, верно?

– Неплохой: мы в крутом трипе, – признал Круки.

– Ну и сукины же вы дети! Валите сюда!

В квартире Кэлума и Круки одолела клаустрофобия. Сев у искусственного камина. Они взяли по банке с пивом и попытались разобраться в обстановке. Бобби же сразу заперся в сортире. Он выполз оттуда только через полчаса и бессильно рухнул в деревянное кресло-качалку.

Усатый парень с квадратной челюстью подошел к приятелям и сказал:

– Так, ребята. Продаю лотерейные билеты. «Клуб-86». Первый приз – «Ровер ретро». Второй приз – туристический ваучер агентства «Сфиэр трэвел» на двести фунтов, понял? Третий приз – рождественская корзина с хавкой, фунтов на сто потянет. Билет стоит один фунт.

– Я в лотерею не играю, – сказал Круки.

Парень окинул их воинственным взглядом.

– Рождественский тира-а-ж! – рявкнул он и потряс пачкой билетов у них перед носом.

– А. Ну тогда: – Круки принялся шарить в карманах.

Кэлум счел, что ему будет лучше сделать тоже самое.

– Долбаный рождественский тираж, мудел! Всего один фунт стерлингов за долбаный билет: хавка, тур или тачка: вы мне, мудни, еще спасибо скажете!

– Э, я возьму один: – Круки протянул парню фунтовую монету.

– Что? Один долбаный билет? Да ты меня за кого держишь, мудел? Долбаный рождественский тира-а-ж! «Клуб-86»! департамент содействия развитию шотландской молодежи: можно подумать, вы сюда на своем «боинге» прилетели!

– Ну ладно: возьму пять! – неожиданно загорелся Кэлум.

– Ты парень что надо! – сказал усатый.

Круки неуверенно протянул ему два фунта.

– Куда пойдешь в субботу? – спросил усатого Кэлум.

– Что? – переспросил тот и злобно уставился на Кэлума.

– На Истер-роуд пойдешь?

Усатый снова посмотрел на Кэлума, а затем раздраженно мотнул головой:

– Я пришел на эту долбаную вечеринку билетами торговать, а не трандеть про футбол.

И с этими словами он ушел, вогнав Круки и Кэлума в параноидальное состояние.

– Надо нажраться, – сказал Круки, поднося банку с пивом к губам. – Алкоголь успокаивает. Приводит в чувство.

Кэлум нервно кивнул и тоже принялся пить.

Через час им полегчало, они встали и принялись танцевать вместе с остальными. Кто-то включил на магнитофоне приятную музыку в стиле «транс». Бобби тем временем заснул в кресле-качалке.

Тощий, стриженный под бобрик парень кричал:

– Чиззи! Поставь мою кассету! Поставь мою кассету, мудел!

– Нет: пусть играет «Финитрайб», понял? – бормотал в ответ другой тощий парень с челкой, закрывавшей глаза.

Круки показалось, что он его уже видел где-то.

Кэлум снова ощутил приступ паранойи. Он не знал никого из гостей, и ему стало казаться, что он здесь лишний и никто его не любит.

– Боб, старик, херовые мои дела, – сказал Кэлум, подсев к Бобби. – Я знаю, ты скажешь, что это все фигня, но я видел здесь пару мудней. Которые болеют за «Лохенд», и сдается мне, один из них – кореш этого психа Кейта Эллисона, того самого, который пырнул Муби: знаешь, такой, из приличной семьи: бритвами торгуют: мне рассказали тут, что какой-то мудел попытался наехать на одного из этих Эллисонов в «Почтовом клубе», а тот у него нож вырвал – спокойно так – и распластал этому козлу всю харю: будто маньяк какой. Понял: много в моей жизни говна нынче, Боб: зря я кислотой закинулся: Элен знаешь, а? А сестру её: Джулию? Знаешь Джулию?

Бобби молчал.

– Мою долбаную кассету поставь, Чиззи, пидор! – орал тощий с бобриком, но, не обнаружив в комнате Чиззи, принялся танцевать как полоумный под ту музыку, которая уже играла.

Кэлум вновь обратился к молчавшему Бобби:

– Не то чтобы я в неё втрескался – ну не совсем, в общем. Мы просто с ней никогда не разговаривали, и вот я шлялся по городу и занесло меня в «Бастер», ну и сестра её Джулия там была с подружками. Ну, короче говоря, ничего такого и не случилось. Ну, потискались немного: короче говоря, я, может, был бы и не прочь. И да и нет – вот что я имею в виду. Понял? В смысле, ты же понимаешь, верно, Боб?