Ирвин Уэлш - Дерьмо

Выхожу из сортира на Хантер-сквер и сворачиваю в пирожковую. Ублюдочным червякам почти полный пиздец. Вряд ли их там много осталось. Залезаю в «вольво» и беру курс на Колинтон. Червяки бегут. Червяк по имени Питер Инглис вымыт из системы. Санобработка проведена. До следующего заражения.

Дома подзаряжаюсь праздничной дозой порошка. До смерти хочется кого-то выебать. Но сколько ни размышляю, на ум приходит только Ширли. Либо ее, либо шлюху, но она дешевле.

Ширли…

Уступаю силе либидо и снимаю трубку, но как только Ширли приходит, с полной ясностью понимаю, что совершил ошибку и надо было сгонять вручную. Ширли — кусок льда; таращится на меня, откинувшись в кресле, смолит сигарету и выглядит хуже некуда.

— Сама не знаю, почему я здесь, — с горечью говорит она, и я уже готов ответить ей обычным «потому что ты блядь и хочешь, чтобы тебя выебали», однако вовремя прикусываю язык. — Звонила Кэрол, — словно вспомнив что-то приятное, сообщает она, наверное, надеясь уколоть меня этим. — Сказала, что не желает иметь с тобой ничего общего. А если попытаешься увидеться с девочкой…

— Ха! Что она знает? Ни хуя она не знает! Вот что она знает. Ни-ху-я! — бросаю я, чувствуя, как поднимается злость, Стараюсь удержаться. — То есть я хочу сказать… она просто обманывает себя… и это печально. Я даже не злюсь, меня это печалит. Она… неуравновешенная. По-моему, у нее что-то вроде нервного расстройства. Я очень обеспокоен.

— Ну, не знаю, на мой взгляд, с ней все в порядке, — с сомнением говорит Ширли, складывая руки на груди и глядя на меня в упор.

Глаза у нее темные. Сексуальная сучка, если смотреть с определенной точки зрения.

— Можешь мне поверить, Ширли. Работая в полиции, поневоле становишься знатоком человеческой натуры. Для меня очевидно, что она пережила некое нервное потрясение, которое в тот момент прошло незамеченным. Она лжет, лжет, чтобы настроить тебя против меня.

— Настроить меня против тебя! Ха! Ты и сам вполне на это способен, — презрительно усмехается Ширли, и лицо искажает гримаса раздражения, отчего маска, та маска, которую она носит, чтобы скрыть рубцы от угрей, почти трескается.

Мне нравится, как она подводит глаза, но это…

Пора переходить ближе к делу. Я уже готов.

— Послушай… Да, я был с тобой жесток… раньше. Но ты же знаешь почему. Ты же знаешь, — с мольбой в голосе говорю я.

— Хотелось бы, Брюс… Мне действительно хотелось бы это знать.

Она качает головой.

— Не заводи меня, Ширли, и не оскорбляй нас обоих…

Я встаю и делаю шаг к двери. Надо быть полной дурой, чтобы попасться на такой дешевый трюк.

— Извини, Брюс. Я не совсем тебя понимаю, — говорит она.

Зрачки расширились. Тупая пизда. Невероятно. Сучка сомневается во всем, даже в себе самой. Это и есть первый шаг: пробудить сомнение. Шаг второй: шарахнуть по этому гребаному сомнению что есть сил.

— Ширли, ты прекрасно знаешь, что я пытался прогнать тебя, держаться от себя на расстоянии только потому, что… черт… я слишком много болтаю…

Качаю головой.

— Что? Что ты хочешь сказать?

— Я пытался избавиться от тебя, потому что, черт возьми, не могу так! У меня нет сил выносить это!

— Что? Что выносить?

— Дэнни! Кэрол! То, что ты с ним! То, что я с ней! Заниматься любовью с ней и воображать, что я делаю это с тобой! Мириться с тем, что нам приходится довольствоваться минутами близости на грязном сиденье в машине, когда мне так хочется держать тебя в объятиях и любить всю ночь. Любить тебя и кричать всему миру: «Вот она! Вот та девушка, которую я люблю!»

Она не отводит взгляд, и ее глаза начинают наполняться слезами, а я думаю обо всех несправедливостях, совершенных против меня в последнее время, надеясь пробудить в себе жалость к себе же, надеясь, что и в моих глазах блеснет водичка, и тогда эта тупая корова решит, что в них вошла моя душа, но мне трудно выдерживать ее взгляд, так как меня разбирает смех, и я притягиваю Ширли к себе, крепко прижимаю и слышу ее всхлип.

— Брууссс… Брууууссссс… давай найдем какой-то выход, Брууссс… Я люблю тебя…

В зеркале за ее спиной я вижу свои глаза, напоминающие глаза недоделка Тони Блэра на предвыборном плакате тори.

Я ебу ее и сожалею об этом. Сожалею о дурацких, пустых словах. Сожалею еще до того, как кончаю в нее. В качестве расплаты приходится слушать ее болтовню о планах на будущее, о том, как мы… и т. д. Секс с ней явно не то, на что я рассчитывал. Я чувствую себя в ловушке собственной похоти. Все представляется бессмысленным и пресным. Она же стрекочет и стрекочет.