Максим Васюнов - Rassolniki

Кабан, как все философы и авторитеты, обычно много не говорил, а душу изливал только тем, кого считал себе равными. И Ведов это знал, знал с детства, так получилось, что когда-то они с Петровичем жили в соседних подъездах. И мальчишке Ведову Петрович не раз рассказывал то, чего не рассказывал своим сверстникам.

– Вот ты, Саня, знаешь, что я тебя с детства люблю, если бы это было не так, то я бы тебя кончил давно – мне на тебя много чего капают, ну не прямо на тебя, а на вашу банду! Это ведь я знаю, кто ты! Я, как помнишь, сам догадался.

– Да уж, ты, Петрович – без базара – мужик умный, – польстил Ведов.

– А ты думал! – Кабан прищурился, приглядевшись к Тихонову, – а это твой бухгалтер? Помню, но хули ему тут сидеть? Пусть идёт, деньги считает. Эй, кто там есть, – только позвал Кабан и в комнате сразу материализовался амбал под два метра, – дружище, отведи вот этого господина наверх к Уксусу, тот его ждёт. Иди, дружок, там мой человек всё тебе выдаст, там договоритесь с ним обо всём.

Тихонов встал и, не сказав ни слова, вышел. Для Рублёва Семён вообще был человеком-загадкой. Он за всю дорогу обронил только пару дежурных фраз, несколько раз хихикнул на шутки, которыми сыпал Ведов, и несколько раз тяжело вздохнул, как министр на приёме у президента. Вот так же тяжело сейчас вздыхал Рублёв, глядя в потолок, из которого доставал всё новые и новые реплики авторитета Петровича. Человека, тело которого заплыло жиром, но ум оставался ясным.

– Я вам, парни, вот что скажу. Вам не выиграть эти выборы, вы нашего голову никогда не сместите, даже если убьёте. Я бы его сам застрелил, да толку! Таких, как он, знаете, сколько в правительстве? Все! А всех не отстрелишь. Вот сижу, жду, когда они всё сами сдохнут. Ясно, что не дождусь. Вот вы – другое дело. Вы увидите, как новые правильные люди будут строить новое правильное государство. Да сами и будите строить. Но пока они сами не сдохнут, ничего не будет. Я знаю, что говорю, – он опять по философски помолчал, взвешивая следующую порцию мудростей, – я не хочу сказать, что вы рано начали говно выгребать. Вы тоже нужны, в истории всегда перед сменой вех были потрясения. Вот вы сотрясаете воздух, не более, но это тоже дело. Тоже важно.

– Ты как для себя объясняешь свою нам помощь? – вполголоса спросил Ведов.

– А кто вам ещё поможет? Директор завода, что ли? Или мэр? Сами знаете – хуй! А мне не жалко, я-то знаю, что этого не избежать. И ваше появление в этом городе на стыке, если хотите, двух эпох, двух, если хотите, стран вполне закономерно, так сказать, предрешено. Не слишком умно я выражаюсь? – вопрос этот Кабан, конечно, задал ради смеха, сам и поржал. Долго и во всю глотку, – к тому же, надо же кому-то работу опричников делать, кому-то надо народ пугать, быдло по углам гонять.

Мне не жалко на это дело. Вы же меня не трогаете, ребят моих не трогаете. Порядочных людей тоже стороной обходите, хули тогда мне противиться? Хоть все моё бабло забирайте! У меня завтра ещё будет.

Рублёв спросил Ведова, когда они возвращались, почему же они не трогают бандитов Кабана? Ведов сказал, что эти бандиты покультурнее многих не бандитов будут. Что весь их криминал лишь в том, что дань собирают с чиновников и с бизнеса, а что в этом плохого? Либо они, либо менты. Уж лучше пусть они собирают и нам отдают, чем менты. С точки зрения RASSOLNIK’ов эта мысль была вполне логична, но после этих слов Рублёву не захотелось больше разговаривать с Ведовым. Так и ехали молча, а Тихонов и вовсе на заднем сидении не дышал.

На прощание Кабан начал сыпать пророчествами.

– Вот ты, Саша, умный человек, ты всё равно уедешь обратно в столицу, получится у тебя здесь или нет. Вот ты, Саня, – обратился он уже к Ведову, – ты один хер здесь останешься и здесь сдохнешь, как и я. Вы оба разные, но вы вместе и это хорошо! Мне бы такого напарника!

Он что-то ещё говорил, однако больше всего Рублева поразила его странная просьба. Хотя сейчас, утром, он ясно понимал, что ничего в ней удивительного не было. Авторитет просто боялся за себя. Или за них? Или он хотел им так помочь?

– Но я что хочу сказать, давайте вот о чём договоримся, или даже совет вам дам. Вы на время выборов успокойтесь, не трогайте никого. Но перед этим погуляйте, напугайте всех, а главное, уебана этого, мэра и друзей его из администрации, которые все магазины в центре держат. Их напугайте, что-нибудь такое громкое. Чтобы, ух! А потом тишина.

– Да, это правильно, – отреагировал Рублёв на предложение Кабана, ему очень понравилась идея прекратить насилие, – а что касается акции устрашения, то на неё просто уже не осталось времени, ведь избирательная кампания начнётся утром в понедельник. То есть через несколько часов после нашего с вами разговора. Так что запугать можно будет после выборов, а сейчас мы угомонимся.