Гаетан Суси - Лоскутный мандарин

Непрерывно дергавшаяся рука Фейрбрауна была просто поразительной — он ударил ею изо всех сил прямо в лицо подручному. На миг Ксавье показалось, что потолок опрокинулся и почти скрылся из виду, но батут тут же сделал свое дело, вернув парнишку в вертикальное положение — удивленного, улыбающегося, ошеломленного. Теперь он воспринимал происходящее вокруг будто сквозь пелену густого тумана. Подручный был одновременно и на батуте, и где-то среди зрителей, глядя на себя со стороны, как во сне. Все теперь двигалось, точно при замедленной съемк лица и глухой гул толпы, а Дуг Фейрбраун продолжал вокруг приплясывать, как кенгуру, выделывая свои изящные колена. Постепенно отступая назад, Ксавье добрался до своего угла и наклонился, чтобы уйти с батута, миновав канаты.

— Ты куда это собрался? — закричал тренер, перекрывая толпы.

— Вввенгрррр.

Тренер вынул у парнишки изо рта лимон.

— В Венгрию, — сказал ему Ксавье как сомнамбула.

К подручному подошел управляющий.

— Слушай меня, козел, внимательно. Если ты только соберешься отсюда слинять, заплатишь мне за каждый чертов билет до последнего чертова цента!

В полном замешательстве Ксавье кивнул в знак согласия. Обсосанный лимон снова всунули ему в рот. Парнишка скользнул между канатов обратно, и толпа гулко завыла. В ответ Ксавье лишь слабо махнул своим шкариком. Двадцатитонная черная стальная болванка врезалась ему между глаз на скорости восемьсот пятьдесят километров в час. Он откинулся на канаты с разбитым в кровь носом, зацепившись за них локтями и неизвестно чему улыбаясь. Он сплюнул три небольших камешка, оказавшихся его зубами. Лимонная кожура застряла у него где-то в пищеводе на полпути к желудку.

Тщеславный, как епископ, Фейрбраун продолжал выписывать ногами вензеля на батуте, для вящего удовольствия публики ловко уклоняясь от недоеденных острых копченых сосисок. Но вдруг у него куда-то не туда попала нога, и направление движения его тела сменилось на противоположное. Он не смог удержаться на батуте и вылетел с него в передние ряды зрителей.

Тут же с горем пополам взобравшись обратно на пружинящую сетку, он всем своим видом постарался показать публике, что прыжок был заранее спланирован. И опять пустился в пляс по батуту, еще более гордый собой.

Подручный направился к сопернику, чтобы спросить, не ушибся ли он, но тот встретил Ксавье шестью ошеломительными ударами шкариков в лицо. Собственные шкарики стали такими тяжелыми, что парнишка был уже не в состоянии поднять руки. Кровь текла с него ручьями до самых запястий, как удавками затянутыми шнурками боксерских перчаток. А удары тем временем продолжали сыпаться на него со всех сторон. Ксавье рухнул на четвереньки, к нему подскочил тренер, пытаясь обеими руками прикрыть его лицо.

Теперь не мог не вмешаться и арбитр. Он оттащил Фейрбрауна от его жертвы и прижал к канатам. А тот все пританцовывал да шкариками своими помахивал. Толпа зрителей просто озверела. С галерки кто-то бросил прямо на батут живую ощипанную утку, и Ксавье, с трудом опираясь на обе руки и ноги, несмотря на полуобморочное свое состояние, увидел, как утка приземлилась прямо у него под носом. Ощипанное пернатое отчаянно крякало, взмахивая крыльями с остатками перьев. Ксавье с радостью сделал бы то же самое. Как часто бывает при подобных обстоятельствах, утка была последним, что сохранила его память.

Брюки с него сползали, и трусы в красный горошек очень веселили толпу. Мысли его роились теперь не в голове, а носились вокруг, как ласточки. Остатки лимона все так же сидели у него между желудком и горлом. Шляпу крепко держала на голове резинка. Теперь им завладела туманная мысль о том, что в Венгрию надо возвращаться пешком. Он пристально вглядывался сквозь кровавую пелену в окружающую его действительность, куда-то поверх галерки, в ту часть склада, которая тонула во тьме. Там он увидел сестру свою Жюстин, явственно подававшую ему какие-то знаки.

Но Фейрбраун снова подлетел к нему и обрушил на него град ударов по корпусу, прямо под вздымавшиеся ребра. Ксавье отскочил к канатам так далеко, насколько хватило сил. А соперник продолжал наносить ему удары в голову. С последним апперкотом ноги Ксавье оторвались от пола, подручный поднялся в воздух и вылетел за пределы ринга, как будто он катапультировался с парашютом, и свалился на прилавок продавца булок с сосисками. От этих побоев Ксавье было хуже, чем жертве камнепада.