Мелвин Берджес - Сучка по прозвищу Леди

— Мама, — сказала я.

Но она закрыла уши руками.

— Не говори. Вот только ответь мне. Послушай. Послушай. Обо мне и Сандре. Послушай. Помнишь, когда тебе купили первый лифчик? Мы все вместе поехали за покупками — я, ты, Джулия и Адам. Помнишь? Ты жутко разозлилась, потому что думала, что мы поедем вдвоем, только ты и я. Мама с дочкой. Весь день ты дулась. Я считала, что ты капризничаешь, а когда поняла, в чем дело, очень расстроилась. Ну, и на следующей неделе мы поехали за покупками вдвоем. Только ты и я. Помнишь?

Конечно же, я помнила. Тогда эта история с лифчиком очень меня разозлила, хотя я понимала, что мама не желала мне ничего дурного.

— Ну вот, — сказала она. — Что я тебе купила?

Да! Да! Золотисто-коричневую кофточку. Разве я могла забыть? Я очень любила ее и носила, почти не снимая. В течение нескольких лет это была моя любимая кофточка. От волнения я гавкнула и закивала — да-да… да-да… да-да!

Широким жестом мама распахнула дверь.

— Иди, иди, щеголиха. Ищи! — скомандовала она.

Ах, моя умная, разумная мамочка! С радостным лаем я выскочила из комнаты и побежала вверх по лестнице. Моя дверь была закрыта. Я скреблась, скулила, прыгала, стараясь ухватиться за ручку, и тут, конечно же, Адам высунулся из своей комнаты, тотчас захлопнул дверь, и я услышала крики папы:

— Она убежала! Осторожней, Сью, она убежала!

— Это я выпустила ее, — отозвалась мама. — Оставь ее в покое.

— Ты выпустила? Зачем? Побойся бога!

Наконец мне удалось открыть дверь, и я с радостным рычанием принялась возить носом в груде брошенных на пол вещей. Моя любимая кофточка тоже была там, изношенная и слишком маленькая, но все еще бесконечно любимая, с перемежающимися бархатистыми и красивыми блестящими полосами. Я сбежала вниз и положила кофточку к маминым ногам, а потом подняла голову, и… и…

Мы долго молчали. Папа стоял на лестнице. Мой нос подсказал мне, что у него за спиной прячется Адам. Мама посмотрела на меня и…

— Ах, Сандра! Моя любимая, любимая, любимая — что же с тобой случилось? Кто это сделал с тобой?

Она наклонилась и обняла меня, крепко прижала к себе, после чего принялась со слезами целовать и гладить меня. Я тоже заплакала, и слезы ручьями потекли у меня по морде. Мне хотелось плакать, хотелось показать маме, что я умею плакать, словно слезы могли вернуть мне человеческий облик.

Моя мама! Я не верила сама себе! А вы поверили бы? Вряд ли нашлось бы много людей, которые узнали бы свою дочь в лохматом существе с волосатой мордой, мощными клыками и длинным языком. Например, ваша мама? А моя узнала меня!

— Ради бога, Сьюзан! — крикнул папа, уже стоявший в дверях с искаженным в отчаянии лицом, потому что он видел свою жену — свою бывшую жену — прижимающей к груди грязную сучку, да еще утверждающей, что это ее дочь.

— Это она! Неужели ты думаешь, что я не узнаю своего ребенка, потому что она стала похожа на собаку? — рассердилась мама, и папа сделал пару шагов в ее сторону, но она отвернулась от него. — Откуда ей знать всякие мелочи? Это она! Она — но ставшая…

— Что ты говоришь? — возразил было папа. Но его прервал стук в дверь.

— Полиция! — взвыла мама. — Избавься от них, избавься от них, и я тебе все объясню. Не говори им ничего, просто прогони их! — Промчавшись мимо него, она бросилась вверх по лестнице. Адам посторонился, и она, не раздумывая, направилась в свою комнату. — Избавься от полицейских! — прохрипела она и, нырнув в свою комнату, хлопнула дверью.

— Сандра! Моя любимая Сандра, моя любимая, — плакала мама.

Она положила меня на кровать, легла рядом со мной и покрыла мой мокрый нос тысячью поцелуев, позволив мне слизать слезы с ее несчастного, немолодого лица.

Если честно, то не в первый раз маме пришлось тащить меня по лестнице, когда полицейские барабанили в дверь, требуя отдать меня. В первый раз это случилось всего несколько недель назад, через несколько дней после того, как я познакомилась с Мишель и ее немногочисленной «бандой».

Было это так. Мама не хотела купить мне новые шмотки, которые я присмотрела, поэтому я решила пойти и взять их сама. Меня смущали разговоры Мишель о том, как много она всего утащила и как это легко. В то время она казалась мне по-настоящему ловкой, хотя, оглядываясь назад, полагаю, она просто не задумывалась о том, что ее могут поймать. Я по-настоящему завидовала ей, потому что тогда ее способ получать желаемое не вызывал у меня возражений. Да и прикид у нее был потрясающий. Ну, вот я и подумала, почему бы нет?