Мелвин Брэгг - Приключения английского языка

Переводчики Наталья Мацкевич, Андрей Гришин

Редактор Тамара Казакова

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректоры М. Миловидова, С. Мозалёва

Компьютерная верстка А. Фоминов

Дизайнер обложки О. Белорус

© Melvyn Bragg, 2003

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2016

Издано по лицензии Sheil Land Associates и Synopsis Literary Agency

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

Русская литература несказанно обогатила меня и многих моих друзей. Я всерьез обратился к ней примерно лет в семнадцать. Начал с пьес Чехова, потом перешел к Толстому, Пушкину, Достоевскому, Гоголю и другим классикам, а также к авторам XX столетия. Я читал эти книги в английских переводах и глубоко благодарен тем людям, которые взяли на себя этот труд.

Вот почему перевод этой книги на русский язык – большая честь для меня, и меня радует, что этот рассказ о становлении английского языка во всей его многоликости и разнообразии кому-то поможет лучше понять его. Впрочем, я уверен, что по богатой истории, выразительности и многогранности русский язык нисколько не уступает английскому, а в чем-то даже и превосходит его – благодаря взаимодействию с множеством других языков и диалектов и на таком огромном пространстве!

Но эта повесть написана на английском языке об английском языке.

Она берет свое начало около двадцати лет назад, когда я подготовил для радио Би-би-си получасовую программу о языке моих детских лет, сильно отличавшемся от нормативного английского языка того времени, можно даже сказать, имевшем с ним очень мало общего. Не то чтобы это был совсем иной язык, как, допустим, валлийский или гэльский, но ничуть не более понятный для «образованных». Не менее примечательно и то, что еще пятьдесят – шестьдесят лет назад язык моего детства воспринимался высокообразованными людьми как грубое просторечие, не заслуживающее высокого звания английского языка.

Однако обратившись к речи далеких школьных лет, я обнаружил, что пренебрежительное отношение к ней со стороны «образованных» было, по большей части, ошибочным или предвзятым. Многие из тех слов имели почтенную и древнюю родословную. Часть из них пришла в страну в V веке вместе с нашествием германских племен с севера нынешней Голландии. Другие имеют еще более древние, кельтские корни. Много слов появилось во времена великого вторжения викингов в VIII и IX веках. Кроме того, в моем родном городе языковая обстановка складывалась еще причудливее. Зимой там располагались таборами цыгане, чей язык включал много слов санскритского происхождения, пришедших из прародины цыган – Индии. Сюда же следует добавить слова из лексикона опубликованной в 1611 году Библии короля Якова, знакомой каждому жителю нашего небольшого городка, где на 5000 человек населения имелось двенадцать церквей разных конфессий. Прибавьте сюда еще и наследие французов-нормандцев, завоевавших Англию в 1066 году, и вы получите чрезвычайно сложное «переплетение словес».

Мы, чумазые оборвыши из простых рабочих семей – в особенности мальчишки! – сами того не подозревая, представляли собой ходячие лингвистические энциклопедии. В 1940-е годы нашу речь вообще никто не удостаивал внимания. Одной из причин было все еще сохранявшееся сословное деление общества, согласно которому человек низкого происхождения или уровня доходов не обладает развитым умом и не способен к пониманию высоких материй. Была и другая причина: мы не просто употребляли забытые или отвергнутые «образованными» слова, но и произносили их с сильнейшим акцентом. Вообще-то мы были твердо убеждены: люди из «высшего общества» и не должны понимать нас! Наш язык был нашей собственностью, и те, кто не владел им и презирал его, не имел права понимать его и истолковывать.